Отдельное место в аналитической оптике уделяется критике bildung, больших институций, в их косности и неизбежно фатальном умерщвлении знания при производстве определенного типа дискурса. Предлагаю без обиняков и с чистого листа вместе поразмышлять, постараться понять в чем главная беда этой истории, чем она обусловлена и возможно ли наметить перспективу развертывания подобного процесса, все же за рамки этой критики выпадающего.

Для начала давайте определим, что значит собрать вместе большое количество людей? Будь то низовая инициатива или гос. заказ — что должно быть, чтобы люди оказались заняты одним делом на благо себя самих и/или другого? Прежде всего это общая идея, единая концепция. Чаще всего это также ясный ответ на вопрос чем заниматься, как заниматься, в какое время, где, бесплатно или за деньги, индивидуально или совместно и т. п. Иными словами, перед нами целый ряд вопросов, на которые нужно дать четкий ответ, задать некую символическую черту, приводящую деятельность сообщества к единому знаменателю. Чем больше организация, тем сильнее в ней запрос на определенность, причем определенность во всем — от технических моментов до формата общения. Из контекста подобную строгость можно представить, как символическую рамку, слово закона.

Также ясно очерчивает себя в таких обстоятельствах поле для совершения высказывания, разворота публичной речи. А значит, появляются свои нехоженые дискурсивные тропы, сулящие наслаждение. Здесь уже нетрудно предугадать, как кто-либо, единожды толику чего-то своего от речи урвав, оставляет свой отпечаток, запуская реакционную цепь, в которой знание являет себя в ответном слове свойственным ему образом. Так в стенах организации появляется иной уровень определенности — определенность в способе извлекаемого из высказывания наслаждения.

Это является общим местом, пунктом, благодаря которому организация не разваливается, держится на плаву, какие бы идеи и цели она не преследовала. Потому насколько бы уникальным не был фрмат организации рано или поздно все сводится к тому, что тот или иной тип наслаждения речью являет себя, будучи тем более прозрачным или нет, сколь узнаваема его специфика.

Однако если по началу это еще может выглядеть уместно и даже производить впечатление чего-то более или менее оригинального, то в последствии сцена публичной речи приобретает схожие черты со всеми другими. Массовость и та символическая рамка, которая ее обрамляет, приводит дело к общему виду. Иной раз, когда это касается инициатив, сопряженных со сложным, объемным знанием, изречения начинают выглядеть как обеляющее слово, благочестивый акт в отношение самих же себя, а тексты по своей структуре становятся все больше похожи на детские сочинения. Начинают мелькать темы из разряда «Куда катится мир» или «Как обмельчал современный субъект», «Как чрезмерное потребление развращает говорящее существо», «Необходимо стоять за ценность и силу знания» и т. д. и т. п. Как правило, это происходит, когда мириться с собственной инаковостью оказывается все труднее. Тут приходится прибегать к самооправданиям и отстаивать свое право на сохранение намеченного курса.

На этом этапе стоит признать, что мечта о великой психоаналитической институции — это действительно не более чем мечта. Любая организация оказывается захвачена гештальтом структуры, общественного порядка, исконно берущего свои корни в регистре воображаемого. Там нет места сингулярному субъекту, но есть субъекту усредненному, смыслу унифицированному — и от этого, к сожалению, не уйти, просто потому что открытое сообщество не может отстаивать сложность, не может постоянно находиться в оппозиции обществу. Именно такие образования на социальной ткани вызывают тревогу и вытесняются, оказываясь предметом коллективного сопротивления. Общество сильнее субъекта, оно обладает собственным телом наслаждения и нарывов на нем не терпит. Потому эти процессы необратимы, рано или поздно любая ассоциация будет урегулирована до хорошо знакомой нам формы ее функционирования.

Также по аналогии с диссиденстким знанием, андеграунд прекращает быть андеграундом в тот момент, когда из подполья музыка перекочевывает на большие площадки и оказывается у всех на слуху. Эксперимент не может существовать в таком формате, он не может быть для каждого, просто потому что сама идеология андеграунда состоит в его подпольности, в его противопоставлении массовой культуре. Схождение двух этих факторов невозможно, утопично. Оно содержит логическую несостыковку в самой своей сути. Именно поэтому происходит то, что происходит. Это не значит, что нам следует совсем отказаться от эксперимента, в том числе в области знания и его распространения, однако все же стоит отдавать себе отчет в некоторой невозможности касательно его более масштабных свершений.

#ШколаКлиническогоОбразованияЛакановскихАналитиков
#клиническиештудииАртелиБФЛ
#znakperemen