Может ли мода вдохновляться современной философской мыслью? По-моему может. Вдохновение воплощается в образах, создаваемых индустрией. Эта статья — попытка посмотреть, на основе одного сюжета, как философская мысль может раскрываться в моде. Речь пойдет о бренде Gucci и его креативном директоре Алессандро Микеле, который создает для бренда весьма насыщенные образы.

Как сам дизайнер, так и критики уже писали о присутствие теоретических концепций в его коллекциях, показах и кампаниях, да и в целом мода давно заигрывает с гуманитарной теорией, поэтому мы лишь продолжим рассуждения на уже когда-то начатую тему.

С 16 по 22 ноября Gucci показали сериал «Увертюра того, что никогда не заканчивалось» ставший основной частью проекта GucciFest, в дополнение к которому были показаны 15 видео с коллекциями молодых дизайнеров.

Сериал и видео дизайнеров были достаточно независимыми друг от друга единицами, объединенными тем, что выходили поочередно в течение недели на каналах Gucci и представляли собой презентацию коллекции.

«Увертюра того, что никогда не заканчивалось» — фильм из семи серий, режиссированный Алессандро Микеле совместно с Гасом Ван Сентом. Это история о Сильвии и ее дне. Каждая из семи частей фильма посвящена условному пространству: утро в квартире, потом поход в кафе, на почту, театр, окно, позволяющее общаться с соседями, винтажный магазин, и в финале город, как возможность для свидания. Сильвия — центральный персонаж истории, но в каждом сюжете она не одна. В каждом сюжете модели, художники, музыканты, в общем, коллектив, который принято называть Gucci Gang живет той же жизнью, что и Сильвия.

Место действия фильма — Рим. В первой части истории зритель видит квартиру Сильвии, ее пробуждение, музыкальную группу, репетирующую в одной из комнат, друга, который приходит к Сильвии в финале серии. Вторая часть это поход героини на утреннюю чашку кофе в кафе, где царит веселая атмосфера, и танцуют люди. Среди посетителей обнаженные парень и девушка, беседующие непринужденно, мужчина, танцующий со своей собакой, знакомая Сильвии, которая разговаривает с героиней, а потом уезжает кататься на ретро автомобиле, с приехавшими за ней друзьями. Дальше поход на почту, ожидание в очереди и отправка открытки со словами о любви. Сюжет четвертой серии происходит в театре, в который Сильвия приходит на репетицию, пообщавшись со своим другом драматургом. В финале сериала наблюдение за соседями, поход в винтажный магазин и прогулка по ночному городу к квартире того, кому через домофон Сильвия прочитает стихи, а потом, не поднявшись, поедет кататься по Риму на мопеде.

Мы не будем вдаваться в подробности описания фильма с точки зрения сюжета, сцен, отсылок и других объясняющих работу фактов, а остановимся на создаваемом Микеле образе, проходящем линией в визуальных историях Gucci.

Но сначала обратимся к контексту. В мае 2020 года, в первую волну пандемии Алесандро Микеле опубликовал в своем аккаунте Instagram изображения напечатанных на машинке текстов, подписав их Diario (что значит «дневник» в переводе на русский). Каждая запись (а их всего семь, включая обложку поста) датируется своим числом и продолжает мысль с предыдущей карточки. Это мысли, стимулированные кризисом, содержат решение взять ответственность на себя перед миром, и своей деятельностью внести изменения, которые положительно повлияют на жизнь в будущем. В текстах Микеле предлагает остановиться в этом безумном мире дедлайнов, и отстраниться от привычной для модной индустрии картины с неделями мод, круизными коллекциями, и в целом, бесцельной инертной гонкой, которая, как стало заметно, не соотносится с действительностью. Дизайнер пересматривает свое видение презентации коллекций — теперь они будут показываться примерно два раза в год, с использованием новых платформ и нового языка — языка классической музыки. Так как, по мнению Микеле, именно музыка обладает силой созвучия и объединения. Объединением и оканчиваться текст Микеле, он пишет о «множественном будущем, в котором «мы» обеспечивает основу».

По сути, проект GucciFest, это ровно тот продукт, о котором весной писал Микеле. В нем мы видим реализацию идей, описанных в дневнике. Сериал — это новый способ показа коллекции, который, как и обещал Микеле, назван музыкальным термином. В фильме много музыки, в нем показано сообщество людей и высвечены важные для бренда культурные темы, обобщив которые можно выделить несколько направлений.

В первом эпизоде Сильвия включает телевизор и, растягивая тело после сна, смотрит выступление Поля Б. Пресьядо писателя, философа, квир-теоретика и активиста, который рассуждает о конструировании гендера, трансгендерах и, обращаясь к Сильвии, говорит, что «это революция любви». Эта революционная любовь превращается в поэзию, написанную на открытке в эпизоде на почте, и рассказанную по домофону в финальной серии. Отталкиваясь от описанного, и держа в мыслях сериал полностью, можно выделить два важных топоса истории — это тело и текст. В театре героиня исследует тело в танце, или учиться отпускать разум, стремящий контролировать тело. Обнаженные люди в кафе, стимулируют размышления о телесном и его границах. Или перформативный сюжет с участием певицы Флоренс Уэлч, в котором она, оставаясь незамеченной, кладет в карманы посетителей записки, тоже заключает в себе рефлексию тела и текста. С этими топосами связана и музыка. Она включает в себя текстуальность, через слова и звуки. Телесность музыки проявляется в образах, например, в сцене, когда Сильвия бросает платье с балкона, и оно воспринимается как живая, двигающаяся сущность, ощущаемая телесно за счет музыки. Или, винтажный магазин, время в котором сопровождается оперной музыкой, добавляя к жестам героев сакральность.А если мы вернемся к основе видео — презентации новой коллекции, то тут тело и текст, воплощаются в одежду, которая в итоге служит способом высказывания.

Еще одно направление — ностальгия, которая не раз отмечалась в коллекциях Алессандро Микеле. Она видна в каждой серии, и воплощается, как и в самой одежде, так и в интерьерах, ритуалах и в целом, атмосфере за счет цвета и света.

Но самым занимательным кажется обращение к сообществу, вернее его конструирование на экране. Мы не видим прямого тезиса о сообществе, но не можем помыслить день Сильвии без других людей.

Правда, когда мы говорим о сообществе, то мы подразумеваем объединение участников на основе общего интереса, тем самым, мы как бы ставим Gucci за внешнюю рамку или на нее, так как именно бренд служит объединяющим звеном. Но при взгляде на все образы, создаваемые Gucci становиться понятным, что бренд находиться внутри, что сообщество создается не вокруг него, а им самим, если быть точнее, раститься им.

В поиске актуального определения для объединения людей в кампаниях Gucci мысль приходит к ученой Донне Харауэй и ее манифесту 2015 года, опубликованному в журнале Environmental Humanity под названием «Антропоцен, Капиталоцен, Плантациоцен, Ктулуцен: создание пламени», в котором она призывает «растить племя, а не детей».

Новый проект Микеле основными составляющими весьма напоминает этот манифест Харауэй. Начнем с того, что оба пишут о важности объединения для устойчивого будущего. Общество построенное на основе «мы» прекрасно может быть воплощено в племенном объединении. И здесь важно основание, по которому Харауэй предлагает объединяться. Племя по Харауэй это способ бытия, позволяющий отталкиваться не от общепринятых форм сообществ, таких как рода или нации, а от объединения на основе «родства душ». Лидирующая роль в этом процессе отводиться феминистам, как первым, кто, по мнению Харауэй, «поставил под сомнение считавшиеся естественно необходимыми связи — пола и гендера, расы и пола, расы и нации, класса и расы, гендера и морфологии, пола и репродукции, а также репродукции и построения личности». Это все перекликается с идеей сериала и общей идеей Gucci, воплощаемой прежде всего в агендерном использовании одежды. Многие модели и в фильме и на показах выглядят как андрогины, а образы, создаваемые за счет одежды, часто не учитывают пол.

Интересно, что Gucci уже обращались к идеям Харауэй — «Манифест киборгов», самая известная работа ученой, послужила источником вдохновения для коллекции осень-зима 2018.

В «Манифесте киборгов» Харауэй говорит об объединении, о близости в результате «инаковости».

Свою основную мысль о близости, Харауэй развивает в последующих работах, рассуждая об объединении в разнообразных контекстах.

Манифест 2015 года это ответ на понятие «эпоха антропоцена» и влияние антропогенного фактора на землю. Харауэй в начале своего текста приводит рассуждения других авторов, предполагающих, «что переломным моментом между Голоценом и Антропоценом может стать уничтожение большей части убежищ, которые могли служить для восстановления многообразия видовых совокупностей». По мнению ученой, борьбой с этим может стать «культивирование всем вместе воображаемых грядущие эпох, в которые возможно восстановление убежищ». Этим и занимается Микеле, ведь его мир, это мир воображаемых убежищ — пространств, в которых герои могут чувствовать себя легко и уверенно. Эти места, позволяют встречаться с подобными себе особями. Подобными не телесно, но ментально, и дальше объединяться в совокупности. В этом случае ностальгия Микеле, это скорее не тоска по прошлому, как по категории времени, которая сейчас доминирует в рассуждениях о ностальгии, а тоска по прошлому пространству, которое воспринимается как «чужая страна». Магазин, как храм, в котором Сильвия, входит поклонившись или кафе, с игровым автоматом из прошлого и подъезжающим ретро автомобилем, существуют на определенной территории, оказавшись на которой, попадаешь словно в «чужую страну». Это образ, позволяющий спрятаться от настоящего.

Новое реальное и возможное временное пространство Харауэй называет Ктулуценом, « в честь многообразных сил, обвивших своими щупальцами всю Землю и вобравших в себя такие имена как Нага, Гайя , Терра, … Женщина-паук, Пачамама, Ойя и многие другие».

У Алессандро Микеле свой пантеон, состоящий преимущественно из музыкантов — Билли Айлиш, Флоренс Уэлч, Гарри Стаилз. Как и для Харауэй, так и для Микеле «важно какие символы символизируют символы». Возможно поэтому основные «идолы» бренда связаны с музыкой, которая, как мы видим из текста Микеле тоже служит объединению.

Начав с рассуждения об изменениях на планете, которые релевантны названию Антропоцен, Плантациоцен или Капиталоцен, Харауэй акцентирует внимание, что «историю, как эволюционную, так и любую другую, вершат совокупности органических видов».

В этой связи уместно вспоминать о животных и растениях, которые есть и в этом фильм, и в других кампаниях бренда. Сильвия просыпается и кормит рыбок, она поливает растения, когда к ней приходит друг, мужчина в кафе танцует с собакой, балкон в пятой части заполнен растениями и в этом сюжете уже новая собака, на почте птицы, в финале режиссер фильма выходит из дома с собакой.

Глядя на кампании бренда, складывается ощущение, что Микеле полностью разделяет суждение Харауэй, о том что «настало время феминистам стать лидерами воображения, теории и действия с тем, чтобы распутать узлы, как генеологии и рода, так и рода и видов» для того, чтобы достичь «многовидовой экосправедливости».

Харауэй заканчивает свой манифест следующими словами «становиться племенем и делать добро (как категорию, как заботу, родство душ, не связанное с рождением,вторичное родство, и множество иных отголосков) — это дает пищу воображению и может изменить ситуацию».

В идеях дизайнера и философа можно найти много общего. Как минимум, оба стремятся к устойчивому будущему и оба видят подход к нему в объединении. Несомненно и то, что мы рассуждаем здесь о бренде одежды, которая продается, а значит тут фигурирует упомянутый выше Капиталоцен. Но если доверять индустрии моды, представители которой в момент кризиса много говорили об окружающей среде, да и не только говорили, но и предпринимают какие-то действия, то сообщения, подобные тем, что транслирует Gucci, растящие свое племя, выглядят многообещающи.

фотографии с сайта Gucci

Цитаты по статье Донный Харауэй «Антропоцен, Капиталоцен, Плантациоцен, Ктулуцен: создание пламени» опубликованной в Художественном журнале № 99, 2016