Научный расизм оказался серьёзной проблемой для армии США во время Второй мировой войны. Когда американские солдаты отправлялись за границу для борьбы с фашизмом, их ждала перспектива сражаться бок о бок с теми, кого они считали генетически неполноценными. Солдаты, призванные из штатов Джима Кроу, выросшие в вере в доктрину превосходства белой расы, нуждались в быстром перевоспитании. В конце концов, и Гитлер придерживался расовой идеологии, которая представляла человеческие различия как неоспоримые, биологически обусловленные факты. Национал-социалисты систематически сжигали книги уроженца Германии Франца Боаса, которого часто называют “отцом американской антропологии”, за предположение о том, что расовые категории являются социальными конструкциями специфической культурной среды. Любое предположение о том, что человеческие различия могут быть результатом экономических обстоятельств, а не генетической наследственности, отдавало большевизмом.

Как только американцы вступили в войну, Комитет по связям с общественностью нанял двух антропологинь из Колумбийского университета, студенток Боаса, для написания брошюры под названием "Человеческие расы". Рут Бенедикт и Джин Уэлтфиш написали брошюру, чтобы популяризировать аргумент Боаса о том, что между расами нет существенных биологических различий. В качестве доказательства они использовали результаты официальных IQ-тестов, проведённых среди чернокожих и белых американцев во время Первой мировой войны. Бенедикт и Уэлтфиш буквально взорвали сторонников научного расизма следующими абзацами и прилагаемой к ним таблицей:

Учёные понимают, что каждый раз, когда они измеряют интеллект любого человека, чёрного или белого, эти результаты показывают уровень интеллекта, с которым человек родился, плюс то, что произошло с ним с момента его рождения. У учёных есть этому множество доказательств. Например, во время Первой мировой войны в Американском экспедиционном корпусе (АЭК) проводились тесты на интеллект; они показали, что негры набрали более низкие баллы по тестам на интеллект, чем белые. Но тесты также показали, что северяне, чёрные и белые, набрали более высокие баллы, чем южане — как чёрные, так и белые. Каждому известно, что южане по рождению равны северянам, но в 1917 году расходы многих южных штатов на образование в расчёте на душу населения были незначительными по сравнению с расходами северных штатов, а жильё, питание и доходы также были намного ниже среднего. Поскольку подавляющее большинство негров проживало на Юге, их оценка в тесте на интеллект была оценкой, которую они получили не только как негры, но и как американцы, выросшие в плохих условиях на Юге. Поэтому учёные сравнили оценки белых южан и северных негров.

Средний балл тестирования интеллекта в АЭК

Южные белые:
Миссисипи — 41.25;
Кентукки — 41.50;
Арканзас — 41.55.

Северные чернокожие:
Нью-Йорк — 45.02;
Иллинойз — 47.35;
Огайо — 49.50.

Более удачливые негры после рождения получали более высокие баллы, чем менее удачливые белые. Белая раса преуспевала там, где были плохие экономические условия и отсутствовало школьное образование, а негры, живущие в лучших условиях, превосходили их. Различия возникали не из-за того, что люди были выходцами с Севера или Юга, или из-за того, что они были белыми или чёрными, а из-за различий в доходах, образовании, культурных преимуществах и других возможностях.

Сначала армия заказала 55 тыс. экземпляров брошюры для борьбы с расистскими настроениями среди белых американских военных. Бенедикт и Уэлтфиш считали "Человеческие расы" своим вкладом в победу, вкладом, использующем науку для развенчания расистских взглядов Гитлера. Но уроженец Кентукки конгрессмен Эндрю Джей Мэй был возмущён дерзостью двух женщин-антропологинь, которые использовали данные армейских тестов, чтобы подвергнуть сомнению интеллект белых южан. Поскольку он занимал пост председателя комитета Палаты представителей по военным вопросам, он пытался пресечь распространение "Человеческих рас" в вооружённых силах. Однако тем самым он вызвал полемику, которая привлекла к брошюре внимание всей страны. Было продано более миллиона экземпляров, и в конечном итоге в 1945 году по ней был снят анимационный фильм "Братство людей", который проспонсировал Объединённый профсоюз рабочих автомобильной промышленности. Брошюра была также переведена на несколько языков и в 1948 году издана в виде детской книги "На заднем дворе Генри: Человеческие расы".

Но если идеи расового равенства были актуальны во время Второй мировой войны, когда американцы сражались плечом к плечу с представителями разных национальностей против нацистов, то в эпоху маккартизма сторонники социально-конструктивистского взгляда на расу быстро оказались заклеймёнными как “коммунисты” или “сочувствующие”. Комиссия по расследованию антиамериканской деятельности нацелилась на одну из авторок Джин Уэлтфиш и внесла её в чёрный список вместе с тремя мужчинами, участвовавшими в написании сценария и анимации фильма 1945 года. После почти 17 лет преподавания в Колумбийском университете Уэлтфиш потеряла работу в 1953 году и оставалась безработной до 1961 года. В разные периоды американской истории любой, кто подавал петиции в защиту гражданских прав, часто сталкивался с обвинениями в симпатиях к коммунизму.

Эта любопытная история брошюры "Человеческие расы" подкрепляет аргументы и наблюдения, изложенные в замечательной новой книге историка Куинна Слободяна "Бастарды Хайека: раса, золото, IQ и капитализм ультраправых". В скрупулезно подробном отслеживании истоков современных альт-правых Слободян исследует то, что он называет “фронтом” сопротивления неолиберальной глобализации, возникшим сразу после окончания холодной войны. В то время как некоторые комментаторы рассматривали крах советского коммунизма через призму триумфа, изображая его как “конец истории”, эти предшественники альт-правого движения утверждали, что социализм продолжает жить в каварной форме эгалитарных общественных движений. И хотя холодная война вынудила американское правительство отстаивать идеи о равенстве возможностей, то, что Слободян называет нарративом “различий”, всегда таилось под поверхностью: идея о том, что расовые и половые различия заложены в наших генах и что никакая социальная инженерия не может изменить фундаментальную истину о том, что меньшинства и женщины биологически неполноценны. Это мировоззрение оправдывало неолиберальные нападки на перераспределительную политику государства всеобщего благосостояния. Зачем поддерживать социальные программы, направленные на уравнивание шансов для всех американцев, когда большинство из них (женщины плюс все чернокожие и латиноамериканцы) в любом случае обречены на провал?

Слободян тщательно исследует три твёрдые реальности, фетишизируемые альт-правыми: твёрдая биология, твёрдые границы и твёрдые деньги. Прослеживая интеллектуальную генеалогию научного расизма, мигрантофобной риторики и увлечения золотом как "настоящей" валютой, книга стремится раскрыть идеологические основы нашего нынешнего политического момента. Руководствуясь убеждениями о расовом превосходстве, представители альт-правых с отвращением относятся к любому государственному вмешательству в рынки, особенно к позитивной политике, перераспределению или программам социальной защиты. По их мнению, такая политика позволяет генетически неполноценным гражданам размножаться и тем самым “разбавлять” генетическое качество населения страны. По схожей логике, иммигранты из стран, которые Дональд Трамп однажды назвал “отстойнками”, должны быть отодвинуты в пользу приятных, белых (и, предположительно, более умных) иммигрантов из таких стран, как Норвегия. Капитал должен быть свободным, но рабочая сила должна оставаться в стране своего происхождения, чтобы неприглядные массы из-за пределов Соединённых Штатов не пришли полакомиться нашими кошками и собаками.

Действующие лица книги Слободяна утверждают, что “мировой вирус социализма” — это глубокое зло, которое должно быть искоренено из американского общества, и это утверждение продолжает звучать в нынешнем консервативном политическом дискурсе в 2025 году. Трамп выступает против “марксистов-маньяков и сумасшедших” в студенческих городках и обвиняет в недавних авиакатастрофах инициативы по разнообразию, равенству и инклюзивности. В 2023 году Трамп вообразил, что его преследуют “марксисты” и “коммунисты” из администрации Байдена, обращаясь к термионологии, которая в народе ассоциируются с врагами Соединённых Штатов. Попытки Трампа инициировать третью "борьбу с красной угрозой" или заявления научных расистов о том, что любые требования о более равноправном обществе по своей сути являются социалистическими, не следует отвергать как анахроничные риторические заявления. Как писал Остин Сарат для Politico в 2023 году,

Подобная раздача ярлыков, которой занимается Трамп, имеет давнюю историю. Это всё прямиком из репертуара авторитариев и тиранов начала 20-го века. Она сыграла важную роль в возвышении фашистских лидеров в Германии и Италии середины века.

Как и тогда, нынешним и будущим сильным мира сего, таким как бывший президент, нужны действенные нарративы “мы” в противовес “им”, а коммунизм — это испытанное и верное пугало.

Одна из моих небольших претензий к эрудированным исследованиям Слободяна заключается в его относительном невнимании к контексту холодной войны, которая делала идеи о научном расизме и мизогинию менее политически приемлемыми до 1989 года. Хотя я полностью осознаю ценность сжатого повествования и необходимость писать так, чтобы привлечь меньше внимания, у анализа Слободяна есть важная предыстория, которая помогает нам лучше понять одержимость марксизмом современных альт-правых.

В период с 1917 по 1946 годы многие американцы, выступавшие за сексуальное и расовое равенство, действительно были связаны с различными левыми партиями и движениями в Соединённых Штатах, часто подвергая себя высокому риску остаться без средств к существованию. Ещё в 1919 году Дж. Эдгар Гувер преследовал предполагаемых коммунистов, пытаясь идентифицировать их по “радикальным взглядам”, таким как защита прав рабочих, а также прав женщин и чёрного населения. Действительно, на протяжении всей своей карьеры в Федеральном бюро расследований Гувер продолжал видеть коммунистические заговоры внутри различных движений за гражданские права середины века, включая свою одержимость Мартином Лютером Кингом-младшим, который, хотя сам и не был коммунистом, поддерживал контакты с бывшими членами Коммунистической партии. Как отмечают Эрик С. Макдаффи и Кейт Вейганд в своих книгах "Пребывание за свободу: чернокожие женщины, американский коммунизм и становление чёрного левого феминизма" (2011) и "Красный феминизм: американский коммунизм и становление женского освобождения" (2001), соответственно, многие ранние активисты, выступавшие за расовое и гендерное равенство, приобрели свои организаторские навыки в ходе предшествующей борьбы рабочих. Действительно, Джин Уэлтфиш, соавторка "Человеческих рас", когда-то была президентом Конгресса американских женщин, американского отделения Международной демократической федерации женщин (МДФЖ) — международной прогрессивной женской организации, основанной в Париже в 1946 году для содействия миру и защите прав женщин.

Правительство США начало расследование деятельности женского конгресса в 1948 году, а в 1949 году Комиссия по антиамериканской деятельности опубликовала доклад, в котором и Конгресс, и МДФЖ были названы “коммунистическими фронтами”. В докладе Комиссии приводятся обширные цитаты из литературы и материалов Конгресса американских женщин и МДФЖ, которые демонстрируют, как коммунизм предположительно проник в организации, выступающие за равенство полов: “Изначально провозглашённый как "первая женская организация политического действия со времён движения за избирательное право", Конгресс американских женщин — это всего лишь очередная коммунистическая мистификация, специально разработанная для того, чтобы заманить в ловушку идеалистически настроенных, но политически наивных женщин”. Хотя конгресс и МДФЖ выступали как за решение женских проблем, так и за мирное сосуществование между нациями, Комиссия принижала заявленные ими феминистские цели, называя их всего лишь “привлекательной идеалистической приманкой”:

Главная цель Конгресса американских женщин — действовать как часть всемирного механизма давления на женщин в поддержку советской внешней и внутренней политики. С момента своего создания эта группа демонстрировала явную антиамериканскую направленность. Их настоящие цели тщательно скрыты за дымовой завесой такой привлекательной идеалистической приманки, как равные права для женщин "во всех аспектах политической, экономической, правовой, культурной и социальной жизни", расширение льгот в области образования и здравоохранения, [и] уход за детьми […] Конгресс американских женщин и его международная организация-учредитель [МДФЖ] исходят из того, что эти цели были достигнуты в Советском Союзе и что Соединённые Штаты в основном остаются безучастными в этом отношении.

Особую тревогу у Комиссии вызвали сообщения о том, что “Советский Союз представлялся как настоящий рай для женщин, где все их проблемы давно решены”. Как я уже показывала в другом месте, отстаивание Советским Союзом прав женщин в Организации Объединенных Наций часто вынуждало американское руководство уступать некоторым феминистским требованиям по мере того, как женщины отказывались от своих более радикальных позиций относительно политики перераспределения. Историкиня Мэри Л. Дудзяк также утверждала, что советская критика политики сегрегации в Соединённых Штатах помогла активизировать движение за гражданские права, а историкиня Сандрин Котт утверждает, что соперничество сверхдержав способствовало защите прав рабочих по обе стороны железного занавеса через компромиссы, достигнутые при посредничестве Международной организации труда в Женеве. Прямо или косвенно, те, кто бросал вызов превосходству белых и патриархату, часто также бросали вызов неэгалитарному миру, созданному и увековеченному необузданной погоней за прибылью.

Пока страны Советского блока представляли угрозу существованию Соединённых Штатов, учёные-мизогины и расисты чувствовали себя маргиналами и вымирающим видом. Чтобы победить в холодной войне, особенно после "сутникового ​шока" в 1957 году, американцам нужно было забыть о своих разногласиях. Замечательная вступительная сцена биографической драмы "Скрытые фигуры" 2016 года рассказывает о трёх чернокожих женщинах, застрявших на обочине дороги со сломанным автомобилем. Когда местный полицейский останавливается, чтобы разобраться, что к чему, они объясняют изначально враждебно настроенному белому мужчине, что они математики, работающие на НАСА в исследовательском центре Лэнгли. Патрульный смотрит в небо, а затем говорит: “Чёртовы русские наблюдают за нами прямо сейчас. Спутники…” Он утверждает, что “мы должны отправить туда своего человека раньше, чем это сделают коммунисты”. Вместо того чтобы преследовать учёных, он отправляет их на работу в сопровождении полиции, потому что понимает, что красные — общий враг.

Для героев Слободяна успехи различных общественных движений 1960-х и 70-х годов были неестественными компромиссами, необходимость которых была обусловлена уникальной геополитикой холодной войны. Как только глобальная угроза коммунизма исчезла, неолиберальная глобализация охватила всю планету, втянув почти все страны в один огромный капиталистический рынок, в рамках которого фабрики теперь могут открывать магазины в других странах, поскольку транснациональным корпорациям больше не нужна дорогостоящая страховка от экспроприации или убытков из-за непредвиденных выступлений левых. Ведущие неолибералы рассматривали свободный рынок как окончательное решение проблемы расизма, ​поскольку рынок поощряет производительность, инновации и предпринимательство независимо от происхождения человека. Если людям не удавалось получить достойный уровнень жизни, то они просто недостаточно старались.

Но, как мастерски показывает Слободян, деградация прав трудящихся, последовавшая за окончанием холодной войны, потребовала параллельного нарратива, чтобы подавить растущее недовольство белого рабочего класса. Взяв пример с той самой идеологии, за победу над которой американцы так упорно боролись во время Второй мировой войны, партия “различий” поняла, что если сделать козлами отпущения меньшинства, женщин, иммигрантов или необеспеченные деньги, которые якобы использовались для их поддержки, то это поможет укрепить турбо-неолиберализм 21-го века. Они проповедовали “бегство от демократии к безопасности: к золоту, к семье, к христианству”, призывали отказаться от государственных денег и перейти к металлу, который тяжело лежит в руке, к материалу для самостоятельной чеканки монет, для обмена в мире, лишённом коллективных уз обязательств и заботы.”

Поскольку богатство сосредоточено в руках нескольких олигархов, суждения о предопределённых биологических различиях между людьми помогают переложить вину. В то время как один неолиберальный лагерь хочет, чтобы мы верили, что наша неудача в достижении успеха вызвана недостатком нашей собственной трудовой этики, его внебрачное дитя утверждает, что многие из нас просто неспособны когда-либо добиться успеха из-за низкого интеллекта или иной нестандартной генетической наследственности. Этот неолиберальный капитализм "нейрокаст", как их называет Слободян, представляет собой возвращение к гораздо более жёстокой экономической системе, которая изначально и была построена в США на базе лишения собственности коренных американцев, рабства чернокожих, порабощения женщин и безжалостной эксплуатации иммигрантов. На какое-то время самоотверженные и смелые активисты в Соединённых Штатах добились некоторой ремиссии метастазов расизма и сексизма, и казалось, что перспектива излечения не за горами. Но с ростом популярности ультраправых, выступающих за различия, рак вернулся.

—

Оригинал: Los Angeles Review of Books https://lareviewofbooks.org/article/from-democracy-to-safety/

Об авторке: Кристен Р. Годси — американская учёная-антропологиня, профессорка и заведующая кафедры российских и восточноевропейских исследований в Пенсильванском университете, авторка 12 книг. В русскоязычном пространстве известна своей книгой «Почему у женщин при социализме секс лучше. Аргументы в пользу экономической независимости».

Telegram-канал автора перевода: @goracanal