ЮИ: Дарья, глядя на твои работы овощей и фруктов, выполненные в достаточно простой цветовой, но яркой гамме, вспоминается Энди Уорхол и Поль Гоген. Но о них мы говорить сегодня не будем. Расскажи, что было раньше, фуд-стилистика или фуд-арт? Кажется, для тебя это часть одного мира. Откуда такая любовь к тому, что мы едим?

ДК: Ну во-первых, как бы банально это не звучало, я просто гедонист. Для меня удовольствие готовить, кормить, заниматься продуктовыми закупками. Поэтому овощи на рынке это не просто красиво, это еще и некоторые объекты с большим потенциалом визуальных, обонятельных и вкусовых ощущений.

Приятно, что ты упомянул Поля Гогена, с ним связано одно из ранних определяющих переживаний. В позднем подростковом возрасте я прочла художественное жизнеописание — роман С. Моэма «Луна и грош». В одном из эпизодов там было очень сочное описание картин Гогена с фруктами, и в книге эти фрукты на картинах были бесстыдно яркими, на грани неприличия, шокирующими для своего времени. Меня тогда глубоко впечатлил этот ряд сравнений, и в голове нарисовались очень красочные картинки, этакий вымышленный Гоген. Позже я нашла эти картины, и была несколько разочарована, это сильно отличалось от картинок в моей голове. Но дверцу было уже не закрыть. Бесстыдно красивые персики и кабачки манили возможностью их каким-то образом зафиксировать. Там же была цитата Гогена, не знаю, насколько она вымышленная, он говорил о своей потребности в живописи как о ситуации, когда тебя выбрасывают из лодки, и ты, умеешь-не умеешь, а пытаешься плыть, чтобы выжить. Живопись как выживание — это было круто! В какой-то момент я поняла, что картинки в моей голове беспокоят меня настолько, что их нужно выпускать наружу, даже если я не очень понимаю как. Я начала искать способ при помощи фотографий, рисунков. Делаешь, смотришь, не нравится, переделываешь, смотришь снова. В какой-то момент количество начало переходить в качество. Сейчас любовь играть с едой вылилась в коммерческие работы — постановку рекламных роликов и коммерческую фуд-фотографию. А самые сливки отправляются на холст — там ты полностью остаешься наедине с собой, делаешь работу для себя и уже от нее получается максимальное удовольствие. Если говорить об отличиях живописи от коммерческой работы, тут я не стремлюсь к идеалу, а скорее пою оду неправильности, нестандартности. Моделей я чаще всего нахожу на полке с неформатными овощами. У самых кривых кабачков как правило самая завораживающая фактура и из получаются самые интересные ритмы.

ЮИ: Поговорим про формальные стороны работ. Холсты среднего размера, почти как ящики в с фруктами и овощами в магазине. Удачные виды сверху. Такой угол зрения не художника, но покупателя. Перед нами словно нарезка для будущей рекламы. Цуккини, картошка, апельсины, веточка помидор смотрят на тебя и говорят? Что они говорят нам? Мне кажется вот здесь и начинается искусство, в этом построении диалога между тем, что изображено, как изображено и задачей художника. Как для тебя решается вопрос формы и содержания. Почему так важно минималистично заполнить холст, уйти от натюрморта например?

ДК: Холсты небольшого размера потому что это пока мне по силам — баланс времени, которое я могу потратить на одну картину, терпения и моего физического взаимодействия с холстом — придется ли мне сидеть или стоять возле работы, где я буду их хранить. Поэтому средний формат фруктового ящика. Но в голове уже есть и очень большие картинки, кое где переходящие даже в монументальные — я в прошлом граффитчик и мысль перенести некоторые фруктовые сюжеты на стену не дает мне покоя.

— Почему вид сверху?

Вид сверху оптимален для любования формой, объектам ничего не мешает, ни перспектива, ни дополнительное пространство, ни какие-то дополнительные смыслы, которым можно привнести классическим натюрмортом. Это композиционные цветовые пятна в виде фруктов, с фактурой, и они говорят нам скорее о каком-то слепке ощущений, чем конкретные слова. Каждый видит и слышит в этих композициях что-то свое. При этом это могут быть фрукты в ящике, или на яркой салфетке, или доске, но этим я стараюсь подчеркнуть, а не мешать.

— Как решается вопрос формы и содержания?

Идешь ты по торговому центру, и видишь кафешку, в которой в специальной машине для отжимания сока лежат очищенные грейпфруты — кожура снята, часть белой мякоти оставлена, а кое где нож добрался до красного и сочного. Они лежат большой кучей и готовятся стать соком, совершенно формальные красные глянцевые пятна на матовой белой поверхности, к которой добавляется еще небольшая игра в геометрию — это ведь полигональные шарики. Ты проходишь мимо, происходит вспышка, красные пятна отпечатались в голове, и картинка может еще год или два следовать за тобой в голове, до того момента, как ты купишь на рынке 2 кило красных апельсинов и попробуешь повторить эффект для переноса на холст. Если получается повторить то, что в голове — отпускает. То есть можно сказать, что я ищу как облечь форму в содержание для того, чтобы освободиться.

ЮИ:Если внимательно рассматривать твои картины, в какой-то момент возникает не просто ритм, но своеобразная музыка. Кабачки выстраивают свой ритмический рисунок, бананы свой (какой-то джазовый мотив), лимоны плотные ударные, алмазные картошки звучат в особой тональности. Что для тебя музыка и ритм, и как добиться этого напряжение (звука) в работах?

(ответ конечно примерно понятен — нужно любить то что пишешь)

ДК: Про «любить, что пишешь» это правда. Про звук я не думала, наверное, я больше по визуальным ритмам, до звукового еще буду расти, может это будет какое-то новое направление/понимание. Сравнение с музыкой кстати получилось совершенно волшебное, но возможно это тот самый момент, когда художник не планировал ничего такого говорить, оно само.

ЮИ:Твои работы тяготеют если не к серийности, то к определенного рода повторяемости, но в несколько другом ракурсе, который раскрывает что? Ты пишешь многократно «алмазные» картошки, потому что с ними еще не окончен разговор или другая задача?

ДК: Я думаю, что моя повторяемость это просто бесконечное любование и исследование форм. Мне это так нравится, что хочется попробовать и так, и еще немного по другому, и «…а что будет если вместо картошки взять морковку или апельсины?» Живопись и есть поиск ответа на эти вопросы.

ЮИ:И еще вопрос, напоследок, было ли желение добавить сюжетности, или минималистичность и «однообразие» формы тебе ближе и нет смысла «смешивать ингредиенты» ?

ДК: Любой сюжет это какая то история, которую ты картиной рассказываешь. Вижу дальнейшее развитие в добавлении сюжета, но это будет уже совсем другая история. Дорасту и обязательно расскажу ее.

________________________________________________________________________

Карпова Дарья (1985 г.р., фотограф, художник, живёт и работает в Минске), окончила БГПУ им. М.Танка, по специальности «Мастер народно-художественных промыслов, преподаватель ИЗО и черчения»

Гарффити, бодиарт, скульптура, постановка рекламных спецэффектов с едой, бутафория и муляжи. Работа с международными брендами, публикации в журналах и печатных изданиях, большое и разностороннее видео и фото портфолио.

Работает с любыми красочными материалами в разных техниках — масло, акрил, акварель, пастель, аэрозоль, текстиль, и на разных поверхностях — от стены и холста, до человеческого тела. Работу с продуктами в кадре воспринимает не как еду, а как материал для решения творческих задач, что расширяет возможности взаимодействия с ней. Работает с пакетами графических программ — растровая и векторная графика, монтаж видео и звука.

Выставки:

— «Витамин Ж (ивопись)» — Национальный Художественный Музей РБ, 2021

 — Серия выставок в городском пространстве — Выставка «15 картин» на катке (2019), выставка «Спелое» в пространстве К21 (2022), выставка в пространстве «Семейный дворик».