Феминизм есть данность, с которой бессмысленно бороться, он пробьется без всякого вашего одобрения. Вот и моя подруга обнаружила свои феминистские интенции, сделав недавно предметом обсуждения, как мне кажется, общие места взаимоотношения полов.

Эти темы, действительно, могут казаться банальными, но для феминисток они имеют первостепенное значение. И с этим, увы, приходится считаться. Как с этим будем считаться мы? Сейчас расскажу.

Важнейшее значение обрели феминитивы (насильственно образованная женская форма от устоявшейся мужской: авторка, соплежуйка, специалистка). Редакция “Опустошителя” даже разработала приложение для смартфонов, позволяющее слышать фемино-корректную речь за счет добавления недостающих звуков.

То есть вы ловите собеседника в видоискатель, и приложение, анализируя речь, достраивает ее до корректной. Очень удобно. Не менее продуктивно оно работает с текстом, добавляя забытые буквы к нужным словам. Здесь все особы женского пола — редакторки, наркоманки и пидорки, а не их усеченный мускулинный вариант.

Дальше: проблема идиотизма. Дело в том, что, даже будучи женщиной и феминисткой, можно оставаться идиоткой. Феминизм, к сожалению, не добавляет ни унции к вашему интеллекту. Поэтому большая часть полемики сводится к неправильно сформулированным вопросам, аморфной аргументации и прочим прелестям расслабленного сознания.

С этим наше приложение (которое, кстати, называется “Феминитивка”, его можно скачать на Google Play) не работает, здесь придется изворачиваться самой. Моя, вынесенная в заглавие подруга, считает язык репрессивной системой, навязывающей определенные паттерны мышления и поведения. Нужно говорить правильно, чтобы мыслить и поступать правильно.

Что забавно, впервые в популярной культуре я познакомился с этой идеей в текстах Уильяма Берроуза. Который, будучи гомосексуалом и наркоманом, никогда не стеснялся употреблять слова вроде ‘пидор’ и ‘нарколыга’. Вдобавок, Берроуз был активным женоненавистником.

И конечно здорово, что его дискурс перенимают политически-корректные оппоненты вроде феминисток, неуклюже приспосабливающие его под свои нужды. Берроуз выступает здесь мужским божеством, с которого берут пример все остальные. Тело без органов и его пиявки.

И наконец третий аспект феминизма. Он наиболее общий и выходит далеко за рамки темы, однако мы рассмотрим его преломление, сужение. Когда-то я наткнулся на распаленного политического блогера, который гордо признавался, что был прав во всех ключевых вопросах. Это продемонстрировало время, которое, как известно, лучший арбитр.

Блогер противопоставлял себя более известным персонажам, которые, в отличие от него, ошибались. А он не ошибся ровным счетом нигде. Тогда я подумал, что часто ошибочное мнение любопытнее правильного. Просто потому, что искажение исходит от интересного человека, а прямая, ‘правильная’ трансляция — от ничем не примечательного блогера.

Мне безумно любопытны любые заблуждения, если они исходят от сложных людей. И здесь нет никаких ограничений. Содержание может настолько увлекать, что становится безразлична его сердцевина.

Какая, в сущности, разница, между Мисимой и Юнгером, Лениным и Троцким, Соланас и Виттиг, если они настолько завладевают вашим вниманием. Остается только слушать, забыв о категориях корректности и истинности.

В добавление к сказанному… В той области, где я мог бы считаться профессионалом, то есть в математике, вопросы корректности задвигаются назад, когда дело касается ‘открытия’.

Что имеется в виду?

Открытие есть мистическое прозрение, никак не выводимое из той суммы знаний, которой мы располагаем. Это озарение. Математик озвучивает нечто настолько дикое, что у слушателей сохнут и отваливаются уши. Они в замешательстве.

Однако, если это настоящее открытие, а не обычная таинственная лабуда, спустя годы коллеги ученого выстраивают к нему мостики обоснования. Пользуясь тем языком (областью математики), к которому привыкли.

Так нечто запредельное, трансцендентное присовокупляется к массе знаний, в которой мы копошимся исключительно тавтологиями, единственной формой корректного перехода от одной мысли к другой.

Хочу верить, что феминизм, пока выряженный в одежки идиотизма, станет такой областью, оторванной от суммы наших знаний. Со временем он превратится в ее составную часть. И чем радикальнее феминизм станет манифестировать себя, тем интереснее будет наблюдать за его вторжением.

Не вижу в этом ничего дурного.

Однако… Однако… Посмотрим, что из этого выйдет.