Герман Егошин — фигура не сильно раскрученная, в отличии от других членов группы «Одиннадцать» — Симуна, Аршакуни и Ватенина.

Живопись Егошина, петербургского живописца-шестидесятника, цепляет в первую очередь цветовым решением каждой отдельной работы. Несмотря на то, что его трудно привести к общему знаменателю — тут и толстые, почти рабиновские обводки, и вейсберговская полупрозрачность, и стерлиговская расплавленная «ломанность» локальных цветовых пятен, — общее «настроение» колорита, отношение к нему нежное и чувствительное.

Впрочем, этим отношением славятся многие члены группы «Одиннадцать», к которой примыкал Егошин в семидесятые. Десять художников и один скульптор, каждый по-своему, но неизменно самобытно и внимательно, вслушивались в «голоса вещей» и часто обращались к чуждому всякой идеологии жанру натюрморта. Не отходя полностью от традиций реализма, Егошин не отказывался от предмета — он, скорее, интерпретировал его, медитируя над составной абстрактностью форм и наполняя глубоким покоем цвет.

«Ребенок хрущевской оттепели», как называли членов «Одиннадцати», Егошин перенял свойственную его поколению нонконформистов отстраненность от политики и чуткость именно к самозамкнутому, приватному миру, закрытому от внешних интервенций. Но, как известно, если ты не занимаешься политикой, она займется тобой — и Егошину не удалось этого избежать. Скандальную известность, чуть было не повлекшую исключение из Союза Художников, принес еще совсем юному живописцу портрет Маяковского: его спасла привычная советским институциям бюрократическая затянутость: пока судьба Егошина в ЛОСХе оставалась в подвешенном состоянии, портрет поместил на обложку журнал «Юность», и вопрос отпал сам собой.

Однако в результате художник был лишен контрактации с государством, что в его случае означало довольно резкое ограничение в средствах. Герман Павлович вынужденно обратился к педагогической деятельности, которой в итоге посвятил многие годы своей жизни.

Философский лиризм портрета, воздушная вибрация пейзажа или расщепленный и пересобранный заново натюрморт — вся живопись Егошина подернута тонким «туманом», свойственным постимпрессионизму, оказавшему на живописца серьезное влияние. Через этот «фильтр» проходит немногое — это, как ни странно, приемы классического модернизма, и это уж точно не повестка дня. «Левизна» Егошина — не в радикальности взглядов, а в настойчивом самоуглублении; его голос спокоен, решителен и тих.