Отдельно хочу поблагодарить кураторскую группу галереи «Сарай» и героя публикации Всеволода Шувалова за возможность написать о вас.

Объекты на фотографиях растворяются в приятном белом свете, который выхватывает части интерьера. Хотя при взгляде на кадры глаза разбегаются от обилия предметов, свет фокусирует внимание на, как правило, фактурном фоне: будь то обои на стене или висящие на веревке вещи. Вспоминаются шершавая поверхность обоев и жесткость накрахмаленной ткани. Работая с узнаваемыми образами-поверхностями, Вс. Шувалов воссоздает ощущение домашнего уюта. Это входит в резонанс с идеей туриста с фотоаппаратом, предстающим в образе праздного зеваки, нарушающего привычный ход вещей всюду, где появляется. Но стать «чужим» у автора, к счастью, не получилось. На снимках реальный дом (не фото-студия, в которой были воссозданы интерьеры), в котором жил автор. Получается, снимки — не результат туристической экспедиции или эстетизированного подражания, а возвращения в привычный ритм жизни. Натюрморты реальны, лишь выжидали удачный кадр. Если следовать Сьюзен Сонтаг, писавшей, что камера делает каждого туристом в чужом мире, а конце концов — и в своем, то путешествие фотограф по своему дому нельзя назвать иначе как фотоохотой. Обходя вслед за автором комнаты, мы собираем по кусочкам образ дома. На выставке, кстати, не представлено его панорамное фото, поэтому зрительская работа, в таком случае, даже не собирание пазла (когда всегда на помощь приходит картинка на коробке), а игра в конструктор. Экспозиция — апология цитат, по которым можно догадаться о содержании книги. Самое дорогое всегда хочется уберечь и спрятать, поэтому, разбивая книгу на цитаты, автор инстинктивно защищает свой дом от взгляда «чужого», даже если этот взгляд его собственный.

Фрагментарность снимков придаёт особую важность выставочному пространству, в которое они помещены: от места зависит их моральный и эмоциональный вес. Экспозиция решена в качестве экскурсии по дому. Её линейный осмотр предполагает, что входная фотография с огнями в тумане приглашает нас вовнутрь, далее мы знакомимся с жителями дома, его внутренним убранством. Однако нельзя гарантировать, что зритель будет придерживаться именно такого маршрута. Например, можно, войдя в галерею, инертно начать обходить её обходить против часовой стрелки, лишь в конце замечая, что в центре зала стоит простой деревянной стул, на котором размещена фотография. Нарушив своей траекторией кураторский замысел зритель недоумевает: «Последняя фотография ли? Первая? “Назначенный” или явный шедевр экспозиции?». Вряд ли первая, ведь входя на экспозицию, мы снимок не заметили. Вряд ли шедевр, ведь, подобно деревцу в искусстве бонсай стоит сбоку. Вряд ли последняя, ведь визуально и контекстуально помещена в ряды развешанных за ней фотографий, не является ярким акцентом, последней нотой. Какого же её назначение? Освободить место для божественного согласно искусству бонсай. Но что есть божественное? Вернее кто. Удачно схваченные кадры сделаны для зрителя, дом хочет быть увиденным кем-то, кто сможет оценить его красоту. И в довершение этот кто-то, зритель, и оказывается тем божественным, для которого освободили место. Он царь и бог, он тот, кого ждал герой фотосъёмки: взгляда чужого.

Используемая литература:

1. Сонтаг С. О фотографии. М, 2021. С. 80

Страница галереи «Сарай»: https://vk.com/saray_gallery