Можно утверждать, что матриархальности, как таковой, никогда не было, разве что в обществе мифических амазонок. Некоторые учёные (небезызвестная Риан Айслер, к примеру) называют матриархальную эпоху «сотрудничество между полами».

Мы не будем углубляться в теории о возможности или невозможности матриархата, как такового, поскольку современная наука однозначным мнением по этому вопросу не обладает, но таки учитывает факт, что на заре цивилизации во многих уголках мира фигурки изображали богинь куда чаще, чем богов. Вероятно, это было связано с развитием земледелия, первоначально зависевшим больше от женщин, в то время как мужчины занимались охотой.

Богиня-Мать-Сыра Земля

Люди начали заниматься земледелием еще в 9-м тысячелетии до нашей эры, что означало новый образ жизни, а значит и новых богов. Теперь люди куда меньше зависели от леса, потому можно было не делиться с мрачными лесными духами, олицетворенными, к примеру, медвежьей шкурой, натянутой на копья.

Жизнь всё больше зависела от плодородия — от того, сколько родит почва, а если она рожает, значит она женщина. И чем пышнее будут груди и ягодицы у статуи богини, тем плодороднее она окажется. Если главный бог — женщина, то и обычная женщина — главная в семье. Простая и теоретически возможная логика.

Но, Мать-Сыра Земля, породившая, плодородные земли, также породила мрачные леса, которые стали теперь еще страшнее, а тотем медведя оброс фантастическими элементами, превратившись в чудище или дракона (у приморских народов, надо отметить, лес заменен морем, а медведь — китом). Именно поэтому мы можем говорить о постоянной двойственности женского образа в мифологии, психиатрии и повседневной жизни: жизнь и смерть. Соответственно, богиня земли преобразовалась в двуединую богиню, а в дальнейшем и в триединую, пока не дошла до дифференциации ролей: Фрея и Хель или Аллат, Аль-Узза и Манат.

Тут нам придётся слегка отойти в сторону аналитической психологии Карла Юнга. Так, в юнгианстве женская сторона мужчины именуется «Анима». Если женщина становится центральной фигурой в религии и повседневной жизни, то это происходит и в бессознательном мужчины. Исходя из этого мнения, можно привести цитату Карла Юнга: «При одержимости Анимой, например, больной пытается кастрировать самого себя, чтобы превратиться в женщину…».

Соответственно, можно предположить, что мужчины неолитических культур Европы и Ближнего Востока не были сильно заинтересованы в конфликтах, поскольку в них доминировали «женские» черты характера. Этим обуславливается относительное «миролюбие» в истории того периода.

Кочевники

На перифериях Европы и юге Аравийского полуострова развитие пошло иным путём. Люди предпочли скотоводство. Потому и жизнь у них проходила в постоянной борьбе за новые пастбища, а главным богом был небесный всадник — бог грома и войны. Он осеменял свою жену-землю дождями и только поэтому росла трава. Чем сильнее бог неба — тем больше дождей и, соответственно, травы. Потому жертвы нужно приносить непосредственно ему, дабы увеличить его мужское могущество, а не его супруге, которая почти ничего, по сути, не решат.

Вождь племени — преемник небесного бога. Его власть неоспорима.

В подобном патриархальном обществе женщины также были под властью своего мужского начала («Анимус»), о чём можно судить по скифским женщинам, прижигавшим себе правую грудь, чтобы удобнее было пользоваться оружием, или тюркским женщинам, которые, судя по «Китаби Деде Коркут», принимали участие в охоте и борцовских соревнованиях на равных правах с мужчинами.

Первое переселение

Одной из ярчайших элементов мифологии древних семитов является легенда об Авеле и Каине. Соответственно, они были убеждены, что Бог не любит земледельцев, которые, плюс ко всему, являются потомками братоубийцы и греховным племенем, основавшим города.

Европейским же кочевникам не хватало пастбищ. У многих народов сохранились легенды о том, как воины последовали за белым оленем (быком, козлом) и натолкнулись на купающихся женщин, которых они взяли себе в жены, присвоив их земли. Стоит отметить, что купались именно женщины, то бишь мужчин древней Европы кочевники за равных себе не считали.

Так или иначе, столкнулись две радикальные идеологии: мирный земледельческий матриархат, и воинственный скотоводческий патриархат. Победить должны были сильнейшие, и мотыга, разумеется, не смогла противостоять секире.

Новая Европа

За короткий, в научном понимании, период кочевникам удалось полностью захватить территорию Европы и Ближнего Востока.

Автохтонное население Европы, сохранившееся сегодня только в лице басков и народов Кавказа, было вытеснено в горы, тотально изменив культуру на сверхвоинственную и патриархальную.

На территории Турции есть статуя, которой более семи тысяч лет, изображающая женщину, рожающую быка. Можно этот мотив сопоставить с мифом о Минотавре. Каждый миф о герое, убивающем женщину со змеями вместо волос или дракона, рожденного богиней земли — теоретически может быть отражением победы мужской силы над культом женщины.

За три тысячелетия войн и завоеваний, индоевропейцы также приняли образ жизни древних земледельцев. В Греции, к примеру, ахейцы и дорийцы искоренив древние народы моря, к IV веку до н.э. почти полностью переняли их миролюбивую культуру (за некоторыми исключениями, разумеется) и были легко завоеваны македонцами. А на закате Римской Империи мужчины начали предпочитать торговлю и городскую жизнь военной службе. Этим воспользовались племена, которые всё еще ставили бога войны на вершину своего пантеона, а воинов сажали на самые почётные места. Воинов, а не торговцев или ремесленников. Римская Империя пала под ударами варваров, дав начало новой патриархальной эпохе, продлившейся еще полторы тысячи лет и окончательно угасшей в последней четверти XX века.

Новый матриархат

Демонизация тоталитарных диктаторов и насаждаемого ими культа силы была на столько влиятельной, что люди начали отрицать всё, что могло бы напоминать им о войне, смерти и героизме.

Отсутствие культа воина в современных государствах не привело к росту анархизма, молодежным бунтам и преступности в XXI веке, как то предсказывал Юлиус Эвола, а скорее только наоборот — привело к снижению пассионарности молодежи западного мира, ведущей, по логике вещей и теории Льва Гумилёва, к феминизации мужчин, обществу потребления, ослаблению институтов семьи и религии, культу денег… Всё, как было в Старой Европе, декаденствующем Риме и Византии.

Судя по историческому опыту, за этими явлениями всегда следует переселение народов, когда агрессивные кочевники, ведомые своим богом войны, отрезают головы жеманным мужчинам и присваивают себе их женщин.