Я видела смерть

В детстве я видела видения. Это были оживающие картинки с улицами, углами домов и строений. Это была архитектура и города. Я видела их осенью и летом. Я не знала, где буду жить и учиться, но видела эти дома наяву.

Каждый раз узнавание дарит ощущение себя сейчас.

Вот я увидела смерть. Смерть по делам своим. Я стою, а вокруг белый туман и сырая зелёная холодная трава. Нет никаких тропинок. И яблони по кроны в тумане. Видны только стволы, и предчувствуются очертания зелёной бархатной листвы. Слышны звуки стекающих капель с дрожащих белых яблок и слышен-слышен шум листвы. Листья кричат, но я не слышу их. Я не вижу и яблок яблонь. Только стволы, а ветки-руки по локоть в крови. И впереди ничего, кроме матового тумана, будто разведённых водой титановых белил. Я слепну и тогда слышу голос стекающих по белым плодам капель.

Я увидела свою смерть. И там, где она — холодно и матово-бело.

Двенадцать лиц меня

У меня двенадцать лиц. Я всех их знаю. И все они искренни. Одно лицо — тигр в зарослях. Другое — бабочка голубянка. Ещё одно — холодное, как октябрьская река, зеркало. Четвёртое — зажжённое пламя стрельца. Пятое — чёрное, как шёлк платка, который я ношу по траурным месяцам. Шестое — светлое колечко, в которое направлены Его Свет и Перст. Седьмое лицо — лицо синего огня. Восьмое — лицо языка, на котором я изъясняюсь. Лицо девятое — лицо музыки и крик табуна светлых с Венеры. Десятое — хлеб и вода. Одиннадцатое — осени лицо. Двенадцатое лицо половиной кусает свою нижнюю губу, из которой уже сочится кровь, а другой половиной лица притворился жук-бронзовка. Я не знаю, каким лицом повернуться к снегам и каким целовать человека в лоб. Я не знаю, химера себя.

Автриса: Мария Кривова