На календаре 2021 год — но порой возникает чувство, будто переводчики книг о музыке живут в какой-то своей, безнадёжно параллельной реальности. Начало года было ознаменовано выходом на русском книг «Эзотерическое подполье Британии» Дэвида Кинана и «Всё порви, начни сначала» Саймона Рейнольдса; в оригинале первая выпущена в 2003 году, вторая — в 2005-м. В духе издавших эти книги «Индивидуума» с «Шумом» отличилось и издательство «Кабинетный учёный»: опубликованная весной биография группы The Smashing Pumpkins ждала своего русскоязычного шанса аж семнадцать лет.

Впрочем, устарелость трудов не отменяет необходимости донести их содержание до жаждущего читателя. В случае с «Опалённой землёй» — книгой, перевод которой на русский сделан основателем фанатского паблика Pumpkins Евгением Грузевичем вместе с супругой Екатериной — своевременность миссии подчёркивается нынешним состоянием отношений описываемых в тексте людей: незадолго до пандемии Билли Корган возобновил сотрудничество с гитаристом Джеймсом Ихой, после чего впервые за две декады образовался максимально приближенный к оригинальному состав группы.

Две декады отделяют нас и от первого российского концерта The Smashing Pumpkins. Тогда на разогреве выступали Tequilajazzz; оба ансамбля в России частенько друг с другом сравнивали — не то ввиду визуального сходства фронтменов, не то по творческому наполнению — но с тех пор утекло уже много воды. При всей броскости визуального образа Коргана (обрит, вампирической внешности), культ его группы прижился в стране относительно слабо, а пик востребованности так и остался на заре местной локализации MTV. К 2004 году, когда журналистка Эми Хэнсон завершила о «тыквах» книгу, Россия — да и вселенная — были увлечены уже другими, более юными персонами альтернативной музыки. А соревнование за зрительские симпатии в похожей весовой категории в одни ворота выиграл Мэрилин Мэнсон.

Для тех, кто (подобно автору этих строк) знал The Smashing Pumpkins именно «по одёжке», чтение «Опалённой земли» будет не шоком, конечно, но открытием. Открытие раз: знаменитый двухдисковый (и девять раз платиновый) альбом группы 1995 года, Mellon Collie and the Infinite Sadness — не самое обширное творение в её дискографии. Открытие два: Корган вошёл в историю одним из немногих в музыкальной вселенной, кто воспринял участие в сессиях британского телеведущего Джона Пила на BBC не как путёвку к сердцу местного слушателя, а как подставу и то ещё испытание; и микрофоны ему не те, и времени на раскачку мало. Впрочем, возвращение в эту же студию через пару лет прошло гладко: весьма в духе эпохи гранжа, внутренняя злоба очередного героя была успешно аннигилирована внешней средой.

Среда эта в книге описана богато — начиная с ранних дней Коргана под покровительством отца-блюзмена, продолжая фанатством от поп-тяжеляка Ван Халена и девятимесячной поездкой в Санкт-Петербург, штат Флорида, где молодой Уильям Патрик со своей тогдашней группой The Marked мечтал обрести клондайк — а получил немного ценного, но всё-таки не слишком нужного опыта. И вот Билли снова в Чикаго, где обречённые застрять в родном городе коллеги по музыкальному ремеслу с неустанной завистью поражаются, как группа, которая ещё вчера играла с драм-машиной и чей звук тонул в бесконечной пелене фидбэка, вдруг делает успехи и налаживает связи с Сиэтлом и тамошним лейблом Sub Pop, пригревшим на груди внушительную часть будущих гранжевых звёзд.

Немногие вопросы возникают, лишь когда помимо исторически понятной соревновательной аналогии с Nirvana авторка пару раз задействует сравнения с Joy Division (для убедительности приводится ещё и история знакомства совсем зелёного Коргана с Питером Хуком; много лет спустя они встретятся в студии и на сцене в составе New Order) — и тут становится понятно, каким близоруким может быть взгляд из–за океана. Хэнсон пишет: «Как и Кобейн, Кёртис держал в плену миллионы, боготворившие каждое его исполненное траура слово, его голос, его поступки», — однако печальный рулевой манчестерцев за свою жизнь не увидел ничего больше тысячных тиражей, тысячных залов и пятидесяти фунтов оклада в неделю. Местами в «Опалённой земле» контекста и сравнений становится больше, чем самих главных героев (как вам, к примеру, четыре кряду страницы о гибели Кобейна?) — но такие моменты быстро иссякают, почти не успевая напрячь.

Хотя при чтении нет-нет да увязнешь в духе времени, благодаря ремаркам Хэнсон удаётся держать баланс между холодным дневниковым повествованием и соблазном поддакивать тому образу Билли Коргана, который с самого начала проецировался в СМИ: едкого, закрытого, чуть ли не тиранически управляющего собственной группой. Последнее, несомненно, на момент написания книги ещё не приобрело формат безнадёжной проблемы — пусть костяк Pumpkins дважды и рушился (сперва с увольнением барабанщика Джимми Чемберлина и гибелью на его глазах сессионного клавишника Джонатана Мелвила, затем с уходом басистки Д’арси Рецки — в обоих случаях повинны пагубные пристрастия), до превращения Корганом «тыкв» в формацию имени одного человека было весьма далеко. «Опалённая земля» описывает те славные времена, когда в Билли вовсю летели копья — а он, пусть и выглядел обиженным, пока ещё умело уворачивался, уходя в долгие творческие запои, из которых выходил с громогласными двойными альбомами по три дюжины песен и окружённый бесконечной мифологией и слухами.

Для предисловия своей книги Хэнсон, казалось бы, наобум выбирает миф об Икаре — чтобы завершить повествование словами самого Коргана, в которых тот проводит аналогию пути своей группы с этой же историей. Тут, глядя на современное положение дел артиста, без замедления хочется завязать идеологический спор: единственное, что связало бы Коргана с славной древней Грецией — это период, когда он был кудряв и похож (даже транслируя сплавом шума и сиплых завываний обречённость) на пышущего вдохновением полубога молодости и гедонизма — но с возрастом его биография стала повестью о карикатурном реальном упыре, вросшем в собственный смехотворный и угрожающий одновременно образ. Угрожающий чем и чему — не слишком уже понятно, однако эта проблематика ловким образом оказывается вне поля зрения автора: едва начинают браниться на героя за скверный характер Кортни Лав и жена Оззи Осборна, как история подходит к своему финалу.

Семнадцать лет выдержки идут повествованию на пользу — вместо хроники текущих событий, в которой нам сообщалось бы об очередном бесполезном альбоме молодящейся звезды, мы получаем героическую сагу об оных подвигах со своевременным концом. Что ж, от прогресса ради прелестей исторической дистанции можно слегка и отстать.

«Опалённая земля» на сайте издательства