Завтра в московском пространстве Deficit звуковой художник Василий Степанов и его друзья представят пластинку P-SH “Beyond The Wave Image & Synthetic Terrain,” которая вышла на лейбле Udacha в конце прошлого года. Перед выступлением поговорили с музыкантом о творческом процессе, вдохновляющей музыке и новом релизе.

— В прошлом году вышел твой виниловый релиз на лейбле Udacha. Для тебя важно выпускать музыку?

— Релиз — это запечатленный момент, результат коллективного труда и моего опыта одновременно. Новая запись очень важна для меня. Особенно на физическом носителе. Работа над виниловой пластинкой интересна и приятна. Для меня релизы представляют собой цельные, тиражные произведения искусства. В них важны все нюансы — от записи до оформления и подачи.

— Над чем работаешь в 2019 году?

— В феврале я работаю над программой сольного, живого выступления. У меня большой опыт коллабораций с другими артистами, а вот собственной программы пока нет.

Помимо сольного проекта я участвую в S A D, совместном с Владом Добровольским проекте пленочных манипуляций. Время от времени мы записываем новый материал. В этом году запланировали несколько совместных релизов.

— Как ты думаешь, где пролегает рубеж между дилетантизмом и профессионализмом в музыке? Как бы ты определил свое место?

— Мне многое нравится из «аутсайдерской» музыки — той, что сделана любителями в 70-х и 80-х. В ней я нахожу нескончаемый калейдоскоп новых подходов, которые заимствую, развиваю. Про мое место в музыке я не задумывался. Адресую этот вопрос к критикам. Находясь в процессе, сложно адекватно оценить результат. Со стороны, как мне кажется, виднее.

— На что ты ориентировался в плане звука во время записи альбома?

— На старую и новую музыку, что попадалась на пути. Самый старый трек альбома “See That Slack Times” вырос из моего увлечения «шатким хип-хопом». Повлияла на мои вкусы и африканская музыка 70-х. Тогда же и нью-эйдж и экзотика предстали для меня по-новому, не пошлыми. Параллельно я всегда много интересовался конкретной музыкой и академической электроникой, фри джазом и импровизационной музыкой.

Современники, чью музыку обожаю: Andrew Pekler, Lieven Martens Moana, Francesco Cavaliere, Jon Hassell, Paul DeMarinis, Robert Ashley, OL, Spencer Clark, Yoshio Machida, Jan Anderzen, Sam Hamilton, Matt Carlson, Corum, А5, Kurvensreiber, Виды Рыб, Jason Kahn, The Orb, DSR Lines, Le Révélateur, Asuna, Steve Roden, Jacques Tremblay и Haruomi Hosono.

— Как ты можешь описать ритмы на своей пластинке?

— Ритмы, которые я использую, можно считать интерпретацией ритмов былых времен. В одних треках я отдаю дань древним ритуалам, почти религиозным переживаниям, с помощью других стараюсь снять психическое напряжение.

— А как бы ты описал общий настрой твоей музыки?

— Весьма позитивный. Выкладывая треки на Soundcloud, присваиваю им теги «пародия» или «комедия», тег «мыльная опера» тоже годится. Так проявляется ироничное отношение к своему творчеству.

— Правда ли, что у тебя в студии много винтажного оборудования? Все эти инструменты используешь?

— Я не из тех, кто любит копить антиквариат и устраивать музей. Владею несколькими старыми синтезаторами в рабочем состоянии. Я часто использую русские синтезаторы Алиса, Фаэми, и мне очень нравится звучание модулей E-mu. Все они появились при разных обстоятельствах, у каждого свой характер, свои глюки, каждый требует особого отношения. Алиса, к примеру, работает по-разному в зависимости от времени года, летом выдаёт жирные басы, а зимой булькающие текстуры в духе Pan Sonic. Я думаю, на них влияют внешние факторы — такие, как изменение температуры и влажности воздуха.

— Ты работаешь еще и как живописец. Чем ты увлекся сначала?

— Увлечение музыкой первично. Я сколько себя помню записывал звуки, даже когда в школе учился, делал коллажную пленочную музыку, использовал для этого игровые приставки, магнитофоны, синтезаторы, делал полевые записи. Компьютеры в 90-е годы были не настолько распространены. Нравились Brian Eno, Orb, FSOL, Muslimgauze, и я хотел сочинять подобную музыку. Правда, доступными мне средствами было сложно добиться таких результатов. Звучало всё очень плохо. Даже пародией нельзя назвать. Штамповал я по альбому в неделю, слушал, потом стирал. Живопись началась позже. В детстве я посещал художественную школу, и когда настал момент определяться с дальнейшим образованием, мой выбор пал на Художественный институт.

После окончания Института часть моей дипломной работы выставлялась в Музее Современного Искусства на Петровке, далее следовала череда «аутсайдерских» выставок, которые мы с друзьями и единомышленниками делали собственными силами в разных местах. В детских художественных школах, парках и оранжереях. В живописи мной заложен юмор и самоирония, много эмоций и музыки. Я пишу красками экспрессивно, ценю спонтанные проявления и экспериментальные опыты. Вот моя феерия дилетантизма.

— Почему не получил музыкальное образование?

— Меня заманивали в музыкальное и родители, и преподаватели. Сейчас я очень рад такому положению дел. Мне отец показал, что крутить, что нажимать. Я как-то год ходил к преподавателю, брал уроки игры на гитаре. Бренчал всяких моцартов, какие-то этюды и прочее такое. Это было очень скучно. Рутина.

— Кто и что тебя вдохновляет, помогает жизни и творчеству?

— Мои друзья, коллеги по музыкальным увлечениям. Я веду диалог с Владом Добровольским, Филлипом Ильинским, thank_you, Сергеем Атариксом, Игорем Колесовым. Меня увлекают впечатления — как звуковые, так и визуальные. Чтобы найти новые визуальные ощущения стараюсь чаще путешествовать, выбираться на природу в парки и леса. Чтобы найти новые звуковые — зарываюсь в пластинки.

Работа над треком начинается с вдохновения. Оно ко мне приходит, когда слушаю музыку или собственные старые импровизации, которые всегда документрирую.

(По ссылке — микстейп для шоу “Are You Before” на NTS радио).

— Расскажи, как ты перерабатываешь свой опыт в музыку?

— В поездки всегда беру рекордеры, цифровые и пленочные. Во время путешествий порой встречаются удивительные звуковые пространства, и я к встрече готов, достал-записал. Например, меня по-прежнему волнует запись лесного ручья, сделанная осенью прошлого года. Поток воды в природном окружении звучит убедительно, музыкально, с ритмом, интонацией и нюансами. Бесконечное удовольствие во время прослушивания.

Звуковые наблюдения становятся частями композиций. Пример — “We See The Island”. Этот трек, можно сказать, родился посреди реки. В лодке в верховьях Волги. Река в этих местах километра четыре шириной, открываются удивительные места где тишина звенит, слышен естественный эхо-эффект, течет кристальной прозрачности вода, в ней видны обитатели глубин. Я греб недалеко от фарватера, внезапно собралась гроза, чайки сели на воду, тучи заволокли небо. Мне стало понятно, что оставаться в центре реки опасно. Осмотревшись, заметил «плавучий остров», дрейфующий в нескольких километрах. Я успел к нему. Там и сделал эту запись, сидя в лодке в тени раскидистых ив, пережидая грозу. Звук плеска вёсел сопровождает этот трек, поскольку лодку относило от острова и приходилось прикладывать усилия, чтобы оставаться рядом с ним.

Иногда играю на клавишных, нащупываю партии, мелодии, некоторые из них развиваю и дополняю. Я записываю отдельные звуки, используя акустические инструменты, синтезаторы и найденные объекты. Затем слушаю материал, выбираю из него годные фрагменты, убираю негодные. Режу и перемешиваю, отделяю короткие звуки и длинные, нахожу хитрые лупы, неожиданные прогрессии. В итоге прихожу к моменту невозврата, когда ничего прибавить или убавить. Работаю я быстро, на трек уходит от нескольких часов до двух дней с перерывами на сон, еду и прочие жизненные потребности.

— У тебя есть свой лейбл? Каким ты видишь себя издателем?

— Вместе с Владом Добровольским ведем лейбл с архивными работами, нашими и дружественных проектов, называется ДУХ. Материал отбираем вместе, советуемся. Я оформляю релизы, Влад пишет тексты для них. Выпуски цифровые, иногда задумываемся и над выпуском музыки на физических носителях.

В январе начал работать над кассетным релизом, который я выпущу собственными средствами. Будет небольшой тираж «для друзей». Давно зрело такое желание, да и фактура материала располагает. Пройду все этапы как издатель сам.

— Как ты находишь издателей для своей музыки? Какие релизы хотел бы отметить?

— Издателей я не искал целенаправленно, так сложилось. Помог круг знакомств по музыкальным интересам. В конце 2014 познакомился с Алексеем Каликом (А5, Udacha), наше плодотворное сотрудничество продолжается, и, надеюсь, будет еще много лет радовать слушателей новыми пластинками.

Два раза я участвовал в конкурсе молодых композиторов имени Луиджи Руссоло от французской институции Studio Forum. Отечественную сцену у них курировал покойный Дмитрий Васильев, он предложил мне подать заявку и сделать конкурсные работы, одна из тем — «Оружие Эроса». Обе композиции были включены в два CD с произведениями участников.

— Есть ли коллаборации, в которых ты участвуешь?

— В моей последней работе есть трек с участием Антона Пономарева из Брома. Удачный пример того, как меня порой затягивает в дружественные электроакустические импровизационные и фриджазовые формации. С Костей Суханом люблю работать вместе. Стилистически я весьма вариативен. Сегодня могу играть соул, а завтра нойз. Я стараюсь не зацикливаться на одном жанре.

В прошлом я играл в группе на хаммонде — как и положено, в гараже. Вызывали духов вуду как The Psychedelic Aliens, только грув и риффы!

— Расскажи о своем участии в проекте «геометрия настоящего» фонда V-A-C?

— В феврале 2017 была заявлена коллаборации с Дмитрием Мазуровым в программе перформансов проекта V-A-C Live. Такая кураторская задумка Марка Фелла. Мы встречались с Димой, много общались о предстоящем концерте, но в итоге выступили соло. Я подготовил специальный сет на кассетах. Это было моё второе выступление, за что спасибо Марку, Филиппу и фонду.

— Что думаешь про популярность? Считаешь, что пришел к успеху?

— Лучший комплимент — это когда звонит друг и говорит, что мой трек у него в плеере играет на репите уже неделю. Вот так я понимаю успех! Приятно получать фидбек, но мне не нужна постоянная внешняя эмоциональная подпитка. Я делаю то, что делаю и буду продолжать, пока есть внутренняя потребность.