Привет, меня зовут Ваня Демидкин!

Вместе с Артемом Томиловым я делаю фестиваль перформативного театра «Хрупкий». На нем мы показываем как свои проекты, так и работы недавно уехавших из России художников и художниц. Но это не гастроли в привычном смысле: все события фестиваля сделаны авторами удаленно с помощью нас и приглашенных перформеров.

Под брендом «Хрупкого» мы уже объединили художников, кураторов и критиков, ныне живущих в Армении, Грузии, Франции, Казахстане, Кыргызстане, Японии и на Кипре. И около 30 живущих в России авторов, присоединившихся к отдельным проектам фестиваля по опен-коллам.

В октябре 2024 мой друг и коллега Артем Томилов выступил с докладом об истории «Хрупкого» и его основных ценностях на конференции, посвященной театру. Я добавил к его тексту свои комментарии, а также фото и описания проектов последнего фестиваля, и публикую их тут.

0

Уже после того, как я написал текст для этого выступления, мне стало понятно, что в нем нет системного описания стратегий, на которых основывается работа над фестивалем. Кажется, мне захотелось не просвещать, а вдохновлять. Понимаю, что одно с другим неразрывно, но, оказавшись в потоке письма, я сфокусировался в первую очередь не на структуре проекта, а на его истории.

Видимо, так устроена моя оптика: регистрируя дефицит рефлексии о внутреннем устройстве культурной работы, ее возникновении и развитии, о том, какие человеческие отношения определяют суть и форму событий, я стремлюсь производить именно эту рефлексию.

Меня интересует, как объединяются те, кто создают объединяющие проекты, и как поддерживают друг друга те, кто создают поддерживающие проекты.

Это старая тема. Многие руководители институций поднимали и поднимают на щит ценность исследований жизни человеческого духа, утверждение достоинства, прав и любви, но в то же время, мягко говоря, не соответствуют этим идеалам.

Лично я вопрос ставлю так: не является ли на фундаментальном уровне любая театральная работа деятельностью по укреплению комьюнити, то есть общества, и не начинается ли она с перформатива отношений внутри самой работы?

Да, наш фестиваль буквально концептуализирует связи между людьми, но комьюнити — это ведь не только продукт специальных усилий, а возможный результат любого проекта. Поэтому важна история. Она способна показать, откуда начинается событие, как внутреннее устройство работы влияет на язык творчества, какие идеи выпускаются в жизнь.

1

В 2022 году между мной и Сандриком Родионовым стали устанавливаться дружеские отношения. Сначала я не знал, что Сандрик — директор Театра.doc. Помню, мы пересеклись по бытовому вопросу, и он вдруг стал подробно рассказывать, насколько ценит мой спектакль с участием эмигрантов из Петербурга «их тут нет».

Этот проект наследовал одной из техник документального театра (хедфоун-вербатим), которой в том числе занимается Сандрик, и даже больше — техника в этом спектакле предстала в новой вариации. Возможно поэтому Сандрик с особенной чуткостью ко мне отнесся. Хотя раньше он уже хвалил мое публичное письмо и говорил, что с наслаждением читает мой Twitter и канал в Telegram. В целом Сандрик любитель комплиментов.

Постепенно я прозрел и понял, что Сандрик аж целый директор важнейшего театра для современной истории искусства в России.

Ну что ж, это хорошо, что мы познакомились раньше, чем наши статусы — подумал я — жаль, что такое бывает слишком редко. 

Уже под конец 2023 года Сандрик предложил встретиться, чтобы показать мне новую площадку Театра.doc, и прибавил что-то в духе: «у нас там есть помещение… которое мы пока отдаем под эксперименты… и всё такое… может быть ты… или может быть мы…взм мммм швв вшмммллм ммлшшлл ммссст бззбзбзбмммм… подумай, посмотри».

Сандрик иногда говорит загадочно, но тут было понятно, что речь идет о потенциале, в котором могут наконец пересечся наши практические орбиты. Раньше мы никогда не сотрудничали.

Встретились. Я увидел площадку. Бывшая танцевальная школа. Два этажа в четырехэтажном здании. На третьем этаже офис, гримерка, туалеты, кофейный аппарат, склады, фойе и партерный зал с оборудованием, там идет репертуар классического доковского контента, зарабатываются деньги и воспроизводится наследие по мере возможности, а на втором этаже большая комната с не-квадратной архитектурой, колонной посредине, дополнительной сценой в углублении одной из стен, словно это вторая голова, но поменьше, ну то есть великолепная в своей странности комната, и там идут репетиции, учеба, неофициальные ивенты, неформатные спектакли.

После просмотра мы кружили по району. Сандрик сказал уже более конкретно: «может ты захочешь здесь что-то сделать на втором этаже». Стали обсуждать. В какой-то момент мы остановились у рандомного жилого дома.

Артем: Давай я сделаю фестиваль трансдисциплинарного театра? У меня есть пара проектов такого типа, они в том числе работают с документальностью, но при этом это продукт другого порядка; я могу поискать ещё каких-то людей в Москве и сверстать афишу.

Сандрик: Давай.

Таким образом, возникла перспектива нового фестиваля, над которым я собирался работать. До этого были и другие фестивали, но после 24 февраля — впервые. То есть этот завязавшийся между мной и Сандриком узелок образовал новую ситуацию, благодаря которой прежний опыт должен был прирасти совершенно новым опытом. Поистине, сближения между людьми способны порождать проекты, которые НЕВОЗМОЖНО представить без этих отношений.

2

Следующий узелок, без которого невозможно появление фестиваля «Хрупкий» — это новое сближение меня и Вани Демидкина. До 2022 мы как кураторская пара сделали длинный ряд проектов разного типа, но на два года эта тропа была стерта. Незадолго до моего разговора с Сандриком, мы с Ваней уже подбирались к возобновлению работы вместе — сделали перформативную лекцию о перформативных лекциях для одной академической тусовки социологов и антропологов, но это был точечный проект, ничего программного пока не намечалось. И вот в моменте, когда мне внутреннее понадобилось окончательно разобраться, в каком виде я буду делать фестиваль в Театре.doc, вдруг открылось четкое понимание, что надо написать Ване.

Артем: вань, а чего делаешь в феврале?

Ваня: пока ничего! я еду на новый год в пермь к кате, думал остаться на январь в россии, а если получится, то второй фестиваль “пустота” по датам зацепить и приехать в мск на него!

Артем: есть одна мысль/предложение

Ваня: запишешь войс или кружок

Артем: (записав голосовое на 10 минут) подкаст

Ваня: (послушав) бляяяя орнуууул наш фестиваль в театре док в феврале 2024 годаааа / НАДО ДЕЛАТЬ ТЕЕЕМ / это буквально то, КАК я должен вернуться в российский театр после года эмиграции

Пишу Сандрику о том, что пригласил Ваню, он отвечает: Ура, офигенно!!! Буду максимально счастлив! И у нас стулья наконец появились на втором этаже ❤️‍🔥!

«Хрупкий» — это мы вдвоем. То, что я сейчас рассказываю вам про фестиваль один — случайность. После того, как меня пригласили здесь выступить, я сделал опрос в сториз и сказал, что меня попросили рассказать о каком-нибудь из моих комьюнити-билдинговых проектов на одной там конференции, но я не могу определиться, поэтому давайте я укажу несколько, а вы проголосуете, — какой наберет больше голосов, тот и выберу. 

Именно Ваня предложил название фестиваля. Изначально я предлагал назвать фестиваль «Прозрачный», для меня это название отсылало к одной из главных проблем человечества, из-за которых происходит один пиздец за другим, но Ване как-то не заходило.

Он ответил тем, что предложил оставить форму прилагательного, но другого — хрупкий, и написал маленькое эссе о том, почему это слово. Я быстро согласился, так как часто принимаю решение, исходя из соображения, что по большому счету все равно, как будет что-то выглядеть или называться, смерть близка и неизбежна, нет времени на переживания о каждом выборе, тем более что любой выбор может быть качественно воплощен при соответствующем подходе, поэтому не обязательно всегда бороться за свое, можно довериться другому, который в свою очередь чувствует какой-то момент более принципиально.

Мне кажется, Ваня порой делает также.  

3

Каким театром занимаемся

Трансдисциплинарность, озвученная в разговоре с Сандриком, ушла на второй план.

Когда мы добрались до формулирования идентичности фестиваля, я скинул Ване свои варианты, там был и перформативный театр. Ване этот вариант оказался ближе всего. Его и выбрали. Так как дефиниция перформативного театра никем особо не описана в русскоязычном теоретическом поле, то ограничусь кратким комментарием о том, как я его понимаю.

Перформативный театр — это оформившееся эстетическое поле, в котором смешались основы классических видов театра и эстетика перформативности, границы между которыми незачем искать, потому что это надслой, жесты которого имманентны всеединству. Но это отдельный разговор, поэтому полагаюсь на вашу интуицию и опыт.

Что входит в афишу

Наши проекты и проекты тех, кто уехали из России после 24 февраля.

Эту логику образуют сразу два соображения: мы хотели сделать фестиваль, который может держаться только на нас двоих, чтобы делать его где угодно и в каких угодно условиях. Мы хотели быть как вода.

И если про наши проекты все просто, мы хотим продвигать свое творчество и хотим им заниматься, то проекты эмигрантов и эмигранток — это один из источников драматургии построения связей.

Идею кураторство удаленных проектов мы нащупали в 2021 году на «Фестивале Перфотачки». Тогда мы хотели репрезентировать и воплотить новые способы доступности на творческие площадки, а на «Хрупком» вернулись к этому принципу в ином наполнении. Сюда прибавилась идея возврата домой, которую я также попробовал в упомянутом уже выше спектакле «их тут нет». В нем люди, находящиеся далеко от Петербурга, «воплощались» в мое тело и на пять минут «оказывались» на сцене в Петербурге — это буквально перформативный политический жест противостояния разрывам пространств и связей.

Так и на «Хрупком». Мы хотим, чтобы люди приходили на проекты россиян, которые не могут их сделать здесь сами. Переживание возвращения художников на российскую сцену накладывается на особое переживание связей среди тех, кто образуют аудиторию фестиваля.

Эта динамика возникает и потому, что контент вот такой, и потому, что продвижение фестиваля привлекает людей с определенными ценностями, которым, как предполагалось и как подтвердилось, нужны площадки для встреч, дружбы, поддержки и солидаризации.

Также в афишу входят форматы, предполагающие творчество всех желающих. Если наши проекты и проекты эмигрант: ок являются кураторским отбором, то проекты «Коворкинг», «Вечер перфоративных миниатюр» и «Решим вместе во время феста» являются зыбкими кураторскими рамками, которые заполняются творчеством аудитории.

Основные качества

Ваня, разговаривая с посетителями фестиваля в разных ситуациях, несколько раз называл нас с ним «комфортиками». Так и есть, мы определенно точно комфортики. При этом нужно вынуть из этого слова коннотацию «тихих» и «замкнутых». Мы комфортики экстравертные.

Нашей открытости и готовности к диалогу хватает, чтобы стать гостеприимными хозяевами. Нам важно, чтобы люди приходили на площадку и растворялись в накапливаемой там свободе. Мы сами администрируем и проводим все проекты. Бывает, что авторы привлекают знакомых исполнительниц и исполнителей, но мы всегда менеджерим работы и нередко функционируем как перформеры.

Наша человеческая фактура становится, с одной стороны, гарантом прочности формы, а с другой — проводником разомкнутости и доступности. Порой это доходит до того, что люди, входя в игровой поток, берут на себя наши идентичности кураторов и организаторов, а мы уходим в позицию гостей. Все эти качества отражаются и в интенсивности фестивальных чатов в Telegram. Ощущение большой тусовки не пропадает даже в перерывы между фестивалями.

Экономика

Мы делаем фестиваль на свои, но отбиваем затраты на билетах. Выходим в плюс, правда не ахти какой, но чувства, связи и эффекты от фестиваля резонируют с такой силой, что без какой бы то ни было иронии можно говорить о гармоничном результате проекта. Аудитория обо всем этом осведомлена.

Мы открыто говорим, что готовы делать скидки на билеты и даже звать бесплатно всех, кому необходимо попасть на фестиваль, но жизнь сейчас жмет карман. Такие люди всегда есть, и мы рады, что можем поддержать их бесплатными или дешевыми билетами. Но в основном их покупают, подчас платят за них даже больше установленной планки.

Деньги на «Хрупком» — это единица общения, средство понимания контекста. Самоокупаемость — тоже перформанс. И, конечно, никто на фестивале не работает бесплатно.

Проекты третьего фестиваля

Нетворк

Третий «Хрупкий» мы открыли проектом Артема Томилова «Нетворк». Это спектакль, для которого все зрители и зрительницы придумывают себе героев и героинь, от лица которых и выступают во время события.

У проекта две части: в первой все знакомятся, рассказывают о себе, делятся причинами поиска нетворка, а во второй идут на фуршет, где должны обменяться контактами с теми, кто им кажется нужным или полезным.

Но так как все говорят от лица персонажей и персонажек, в проекте обнаруживаются слои утопического конструирования реальности — кто-то говорит от лица той жизни, которая ему или ей недоступна; кто-то через героев и героинь обнажает проблемы окружающей нас реальности; а кто-то лишь немного смещает акценты своей биографии, так что сказанное начинает мерцать между правдой и вымыслом. 

«Ситуация напоминает знакомые нам жизненные обстоятельства, но при этом она сконструирована, оказывается квинтэссенцией различных форматов, где происходит налаживание рабочих связей. “Нетворк” можно назвать партиципаторным театром, театром соучастия или трансдисциплинарным театром, но мы для начала предлагаем воспринимать его как слоистый процесс, состоящий из игры, эстетических впечатлений и дружеских взаимодействий. А после посещения самостоятельно определить, какой опыт вы получили», — рассказывает о своей работе Артем.

Путевой очерк

Эмиграция, разочарование в искусстве как инструменте и новое вдохновение им, компромиссы, создание и потеря связей с коллегами и друзьями, пересборка ценностей и стратегий, а также мысли о прошлом, настоящем и будущем — вот лишь некоторые из тем, вокруг которых строится перформативная лекция или спектакль-эссе Вани Демидкина.

Комната для взрослых

Тайный перформанс, сделанный эни кто. Тайный потому, что большая часть зрителей пришла на доверии — не спрашивая, что будет.

«за основу этой работы я взяла свой закрытый дневник, который завела 11 месяцев назад, чтобы пережить очень тяжелый для меня период в жизни: отсутствие документов, разрыв отношений, кризисный центр, работа в вебкам. тогда я решила, что если я продолжу записывать и делиться даже с узким кругом друзей тем, через что я прохожу на каждом этапе кризиса, то я буду чувствовать, что рядом кто-то есть и смогу лучше увидеть своё движение. я, как и многие из тех, кого я знаю, чувствую себя очень неустойчиво; фиксация событий в дневнике увеличивает моё время на анализ быстро меняющейся реальности».

это все сон у тебя все хорошо

24 года жизни за 67 минут

Мы планировали каждый раз менять программу фестиваля «Хрупкий», но спектакль-плейлист «это все сон у тебя все хорошо» Юли Арсен и Насти Николаевой ТАК захватил нас, что мы не можем не играть его снова и снова…

На этом фестивале мы обратились к нему даже дважды — в классической форме, придуманной авторками работы, и в неоклассической форме, которую мы сочинили специально для закрытия фестиваля. В карусели — фотографии с оригинальной версии Юли и Насти! 

Коворкинг

Подумали, что вокруг все меньше безопасных пространств, где можно было бы собраться, да еще и бесплатно, и сделали «Коворкинг» на фестивале «Хрупкий».

В течение 10 часов фестивальное пространство было открыто для всех и всего. Зрители могли провести здесь рабочую встречу, практику йоги или ридинг-группу, организовать лекцию или репетицию спектакля, поработать за компьютером, поиграть в настолки, пообщаться с другими пришедшими, собрать клуб английского языка, посмотреть фильм с телефона и так далее.

Помните, была такая тема: театр как третье место?

Мой дом на перекрестке. Тоже

Импульс к автофикшн-спектаклю «Мой дом на перекрестке. Тоже» родился, когда Артем Томилов увидел сториз Димы Белыша из Индии со спектакля Абишека Тапара «Мой дом на перекрестке». Тапар сделал автобиографический спектакль о войне и доме — той войне и том доме, о которых многие из нас не слышали. 

«Мы наблюдаем смерть. Она с ноги вышибает двери человеческих домов. Порой некоторым из нас наконец приходится узнать, что жить — это привилегия. Мы наблюдаем очередной конец истории. Все истории похожи друг на друга, но каждая история умирает по-своему. Каждая история начинается и заканчивается, события возникают и исчезают, продолжаясь в чём-то новом. Кажется, что я говорю какими-то цитатами из древних манускриптов мудрости? Нет, кажется я просто продолжаю взрослеть.

На одной из встреч Далай-лама сказал мне, что планирует жить более ста лет. У меня времени не так много, поэтому приходи на меня посмотреть. Только мертвые и деревья остаются на месте, все остальные двигаются», — говорит Дима. 

«Я предложил Диме сделать вместе спектакль. Он согласился. Для меня это новая страница в области автофикшн-театра; новый подход в тексте, в режиссуре, в распределении авторства, а для Димы что-то своё, предположу, что многое сразу, но уверен, что несмотря на разность наших мотиваций, общий корень жизнестроительства с помощью творчества здесь точно есть. Прямо сейчас мы в мерном ритме принимаем различные решения по спектаклю. На «Хрупком» он пройдёт впервые. Каким он получится? Мне тоже очень интересно, я до конца не знаю, но чувствую, что будет воздушно, задумчиво, потоково, забавно, остро, красиво, вечно, ни на что не похоже», — говорит Артем.

Практика скуки и трагического веселья

Рассказывает автор работы Илья Мощицкий:

«Друзья, хочется быть с вами честным. Это скучный спектакль, скучный до предела, скука здесь фигурирует как основное выразительное средство, как среда, как смысл, как декорация и действие. Скука, понятая позитивно, может кардинально переустроить этот мир. В скуке исчезает конкуренция и появляется тот великолепный градус рассеянного внимания, в котором ты готов воспринимать любую информацию, сколько и от кого угодно с интересом.

Незнакомцы. Хочется быть с вами максимально откровенным. Интересно всё! Самый рыхлый текст и самая безобразная театральная постановка, кино класса С и ситкомы по «Россия 1». Нет разницы между квартетом Бетховена и песнями Григория Лепса, потому что всё одно. Всё Интересно!

Коллеги, разрешите сказать вам прямо, без позерства. Это великий спектакль, которому выпала честь стать частью великого фестиваля. Это особое пространство скуки и веселья, которое мы создадим специально для вас и которое никогда не повторится. Сейчас я говорю не как маркетолог, а как политтехнолог. Мы ждём вас, мы вместе и наша сила в скуке»

Решим вместе во время феста

Создание устойчивых человеческих связей — одна из фундаментальных задач фестиваля «Хрупкий», поэтому наравне со спектаклями и перформансами в нашей программе есть ивенты, обладающие зарядом для создания комьюнити. И это один из них!

Мы назвали его «Решим вместе во время феста», и в названии уже все сказано. Это два дня фестиваля, наполнением которых мы занимались вместе со зрителями. Для нас этот жест и про делегированное кураторство, и про реально активную зрительскую позицию. Ведь наша задача была придумать не просто чилл, а вписать чилл в логику фестиваля — найти не просто форму досуга, а концептуализировать досуг.

В первый день мы поехали в Никола-Ленивец! Читали друг другу лекции, организовали встречу с Николаем Полисским, изучали историю современного искусства на примере работ парка и примеряли эту историю на себя. А еще купались, катались на великах, бегали в ночном поле и много дружили!

А во второй день устроили пикник в Коломенском парке с фрисби, другими играми и чтением пьес, одна из которых стала спектаклем Артема Томилова.

Турбулентности

Друзья и коллеги, Артем Томилов и Ваня Демидкин, взяли параллельное интервью у подруг и коллег, Дарьи Вернер и Евгении Петровской. Их ответы стали и лекцией о театре, и свидетельством конкретных людей внутри него. А сама драматургия интервью, если обратить на нее внимание, обнажила еще одно измерение беседы, ведь желание говорить об одном и умолчать о другом, акценты озвученных мыслей, упоминания тех или иных людей — это и есть знание о театре сегодня.

Ваня спрашивал Женю о ее главных врагах, капковских реформах, преподавании, работе в тандеме с Дашей и прошлой жизни. Артем спрашивал Дашу о спектакле «Закат», оглавлении ее театральной автобиографии, отдыхе, перформативной квартире и кураторской работе в ней и реформировании театральных процессов в России. О театре после Беркович и Петрийчук Ваня и Артем спрашивали всех.

Вечер перформативных миниатюр

На закрытии фестиваля «Хрупкий» каждый мог показать свой перформанс: предложить небольшое произведение (не более 5-7 минут), которое и вошло в номерную структуру вечера. Без отбора!

Для художников и художниц это была возможность попробовать свою идею на аудиторию, высказаться самим или придумать такую практику, чтобы высказаться могли другие. А для зрителей и зрительниц такой вечер — шанс услышать голоса живущих в Москве авторов и авторок и собрать свое впечатление из калейдоскопа их коротких произведений, которые связаны между собой только пространством и временем нашего вечера.