Интернет-культура претерпела (и в данный момент постоянно претерпевает) разнообразные мутации. Такое «холодное» (в терминологии Маклюэна) средство коммуникации, как Интернет, не просто создает «информационный шум», не только ускоряет обмен сообщениями, но и структурирует особое коммуникационное поле, в котором налаживаются специфичные комплексы взаимодействий. Сейчас мы не станем проводить ревизию истории видеохостингов и прямых трансляций в сети, лишь попытаемся выхватить феноменологию уже устоявшейся связки практик в этой сфере, то есть попробуем нащупать основные механизмы того, что порождает многим уже знакомую и при этом уникальную атмосферу прямых включений на стриминговых сервисах. Текст этот есть не более, чем упражнение в проговаривании интуитивных предчувствий, которые легко пережить любому, кто включен в соответствующее поле интернет-культуры.

Может показаться, что стримы стали популярны благодаря тому, что кому-то нравится наблюдать за геймплеем любимой игры (прямолинейно-функциональный взгляд, свойственным тем, кто со стримами слабо знаком). Однако можно с уверенностью сказать, что игра есть часто лишь фоновый элемент в общей картинке. В первую очередь нас будет интересовать пространство, которое организуется на сервисе прямого включения между чатом и стримером. Тут-то стример и получает возможность стать «медийной личностью», не столько в награду за свои некие профессиональные качества, сколько за эффективное стимулирование процесса, который я назвал «меметический бриколаж».

Коммуникативное пространство между стримером и чатом трансляции есть результат пересечения нескольких семиотических потоков, которые мы условно разделим на четыре части: 1) стример и его игровое поведение (непосредственно геймплей); 2) чат и его реакция на геймплейные события и поведение стримера; 3) текущее состояние игровой и около-игровой культуры, не в последнюю очередь создаваемое деятельностью множества стримеров и их публикой (тренды, популярные мемы и так далее); 4) метанарративный уровень повествования канала (стример и его постоянные зрители) о самом себе, который образуется как результат устойчивого взаимодействия трёх предыдущих потоков. Именно последний, этот синтетический и гетерогенный поток, формирует базовую структуру, воспроизводящую идентичности стримера и его зрителей. Эта структура существует вне конкретных трансляций, но структурируется исключительно благодаря их совокупным возможностям.

То, что производит эта структура, старая социология бы назвала «субкультурой» — специфичные жаргон, коммуникативное поведение и идентичности. Но учитывая, всё же, значительную эфемерность групповых границ среди публики того или иного стримера, их разнообразие и текучесть, мы можем лишь ухватиться за глубинные схемы или модели, функционирующие в описанном пространстве, а также обратить внимание на их продукты — мемы. Не те тиражируемые всюду мемы, а зачастую недолговечные (появляющиеся и забывающиеся в течение одного и того же стрима) и сильно привязанные к структуре семиозиса данного стрима (сюда мы будет включать даже быстротечный спам одним и тем же смайлом, который в конкретной ситуации может обладать особой коннотацией). Именно эти условные единицы информации (в сущности же — дистрибутивные и ситуативные микро- сценарии или модели коммуникативного поведения*) становятся «клеем», обеспечивающим плодотворную связь между стримером, чатом и каждым зрителем в отдельности. Их производство требует стресса (сумятицы, излома и смещения), его неординарной артикуляции стримером (или же «ординарной», если говорить об исполнении какого-либо меметического сценария) и реакции чата, которая является не просто спонтанным комментарием к сложившейся геймплейной ситуации, но комментарием, во-первых, утопленным в контекстах, создаваемых чередой предшествующих стримов, а, во-вторых, исходящим из особой диспозиции, где субъект обладает дистанцией и некоторым знанием (тут можно сказать о знании не только как об информации, но и как о символической позиции наблюдающего субъекта, сцепленного с другими пассивными (взирающими) наблюдателями).

Чат — это место иронии, это плетение микронарративов, практически всегда связанных с высмеиванием стримера или обстоятельств, в которых он оказался. Это, помимо уже сказанного, обусловлено тем, что позиция стримера в данной коммуникационном поле есть объект наблюдения, который требует повествования о себе: здесь чат будет оценивать и судить, рассказывать друг другу, создавая и связывая воедино историю канала и стрима в частности. Небольшой паноптикум, где стример становится идеальным героем семиотической игры смыслами, порой буквально юмористическим персонажем. Дистанция: с одной стороны это активность и напряжение, с другой — пассивное и расслабленное наблюдение; между — напрашивающееся желание обыграть заминку и насладиться прибавочным наслаждением в чате. Так налаживается постоянное скольжение между двумя потоками и чат становится местом аккумуляции означающих, которые в стрессе производятся стримером (его телесная и словесная экспрессия, неожиданные решения и неудачи), где сама структура и диспозиции этого паноптикума помещают каждое означающее на стороне чата в ироническую модальность переигрывания и сарказма.

Чат — это плетение микронарративов, практически всегда связанных с высмеиванием стримера или обстоятельств, в которых он оказался

Чат собирает означающие (гримасы, ругательства, комментарии, объяснения, действия), которые остаются подле стримера, творит мемы (напомню, что в данном случае «мемом» может быть даже простой смайл*), тут же их распространяя в своей «тусовке» и показывая самому стримеру (провоцируя его рефлексию, то есть дальнейшее означивание); это постепенное наслоение создает более крупные нарративы, практики припоминания особенно запоминающихся моментов, становящихся «визитной карточкой» стримера. Каждый комментатор выступает как бриколер, будто соревнующийся с другими за возможность произвести (собрать или пересобрать) наиболее смешной комментарий, а в сущности же — стремящийся установить связь или цепочку означающих, обозначить новый мем или «подмигнуть» другому и поучаствовать в общем деле; организуется тот самый меметический бриколаж, совместное и общее конструирование, где каждый распознает себя и других как коллег-единомышленников по «настройке» текущего мема. Эта практика встречает поддержку и у стримера, который старается подкинуть необходимое чату, ведь именно от воспроизводства «меметичности» стримов зависит популярность канала — всё больше людей стекаются в место, где есть означающие, диспозиции и инструменты для игры со смыслами.

Хотелось бы отдельно рассмотреть уже упомянутую выше практику — кратковременный, интенсивный и массовый спам одинаковыми (или обладающими в данной ситуации единым коннотативным ядром) смайлами в чате. Кажется, что именно этот перформанс, который устойчиво повторяется практически в каждом стриме, репрезентирует в один момент и в одном месте основные социальные/семиотические механизмы стрима. В первую очередь, как мы и говорили, он возможен тогда, когда существует особая связь между стримером и чатом (мы не будем говорить «обратная связь», потому что внимание стримера к чату не всегда необходимо и чат может попросту быть доволен сам собой; диспозиции и порождаемое ими пространство или структурная асимметрия (паноптикум) между чатом и стримером — вот в чем выражается эта связь, связь потенциальной обратной связи).

Именно в процессе производства очередного мема субъект чата будто бы поступается со своей индивидуальностью в пользу попытки установить успешную коммуникацию между чатом и стримером. Смысл здесь как минимум прагматический: если шанс уникального пользователя быть увиденным в быстром потоке сообщений довольно мал, то совместный спам, скорее всего, будет замечен (в первую очередь самим чатом, то есть сообществом). Однако это возможно лишь в том случае, если большинство зрителей включено в поле локальной культуры конкретного канала (метанарратив), а также понимает базовые контексты употребления того или иного смайла или их комбинаций (то есть они должны быть также включены в «большую» стриминговую культуру). Пользователи подключаются к производству мема постольку, поскольку ощущают его легитимность в контексте их общего символического языка и в контексте конкретной ситуации, ради обыгрывания которой и производится мем. Можно сказать, что это утверждающий политический жест (вроде голосования) или символическая инвестиция, от которой ожидают символических же дивидендов; всё это работает при условии видимости готовой структуры. В этом случае каждый участник спам-акции не просто «растворяется в толпе» (в смысле старой социологии), но, напротив, сохраняет и манифестируют свою индивидуальность и знание, разыгрывая комическую ситуацию единогласного комментария действиям стримера. Как раз благодаря этому ироническому единодушию, этой сознательной жертве индивидуального социальной монолитности, возможна эффективная коммуникация между стримером и чатом, где чат отстаивает свой голос и право на суверенность, то есть воспроизводит идентичность каждого и ведает об этом сам себе (аутопоэзис). Это демонстрация возможностей чата не как толпы, но как социального института, который содержит в себе истину и воспроизводится благодаря совместным усилиям компетентных операторов-индивидов.

Стоит заметить, что эти усилия не являются результатом какого-то специального планирования или обсуждения. Реакция чата организуется автоматически, в условиях «радиомолчания» (активному производству мемов не предшествуют никакие приготовления и предупредительные сообщения; каждый зритель изолирован самой скоростью потока сообщений, где коммуникация друг с другом часто крайне затруднительна), но в процессе символического объединения с помощью распознавания едиными средствами единого кода. Чат как социальная структура сама может быть представлена в виде зеркального (позиции стримера) паноптикума, но который структурируется под взглядом Другого. Этот Другой и есть сам чат (миф о его субъектности), как результат и продукт совместной репрезентации символических кодов сообщества зрителей. От того и столь приятно быть частью спама: это насыщающее чувство полноты и отдачи в работающей, полнокровной системе, питающей желание Другого. Чем больше ты инвестируешь (и не столько попросту вторишь чату, так как множество интенций практически единовременно изымаются из общей грибницы смыслов, что провоцирует «брожение» в чате, быстротечный и перекрестный обмен означающими, возникающих из разных семиотических очагов и у разных субъектов), то есть в ходе меметической артикуляции показываешь свою компетентность и владение знанием об остроте, тем больше берешь взамен в совокупности синергетического эффекта «хайвмайнда» (hivemind — «разум улья»). Устраивая небольшой карнавал и красуясь перед Другим, субъект чата пользуется стримером как сценой чьего-то комического падения, после которой и будет сделан друг дружке намек на владение истиной (спам). Короче говоря, чат — это бесконечный экстаз тех, кто понял хитрую шутку и с радостью обнаружил своё не-одиночество.

Мем рождается не в голове особо остроумного пользователя, а в пространстве между стримером и чатом: действия стримера активируют определенные семиотические цепочки в поле символических кодов аудитории стрима, которые тут же распознаются многими компетентными субъектами и воспроизводятся в унифицированной манифестации мема, что возможно только благодаря чату как четко структурированной социальной институции, а не просто как толпе. Как раз в такой перспективе легко объяснить повсеместную и известную многим конфронтацию между подписчиками (тот, кто оформил платную подписку на канале стримера) и обычными зрителями (без платной подписки) на twitch.tv — это миниатюрный политический конфликт, где «сабы» (первая сторона; сокращение от subscribers — «подписчики») отстаивают своё право на эксклюзивную связь со стримером (то есть и на эксклюзивное производство мемов) перед случайной и неконтролируемой толпой «ансабов» (вторая сторона; соответственно unsubscribers — «не-подписчики»). Если для «сабмода» (возможность общаться в чате только подписчикам) характерен умеренные темп и частота спама, а также относительный контроль над формами и сценариями мемов, то «ансабмод» (отправить сообщение в чат может каждый) более хаотичен — это анархия и некоторая регрессия символической коммуникации из–за значительного ускорения постинга в чате, что порой требует полицейского надзора (модерации).

Мем рождается не в голове особо остроумного пользователя, а в пространстве между стримером и чатом

Этот контраст лишний раз указывает на тот спектр (политической) самоорганизации, который нужен для функционирования стрима как индустрии по созданию мемов, работающей потенциально в разных режимах — начиная «ламповым», то есть упорядоченным и детально структурированным комьюнити (сабмод + локальная известность стримера + некоторая игровая специфика), производящим устойчивые и сложные для понимания случайным зрителем мемы, заканчивая так называемыми «рофлостримерами» (производное от известной аббревиатуры ROFL — сленг сокр. от rolling on the floor laughing), то есть стримерами, организующими пространство стримов так (ансабмод + наиболее популярные и трендовые игры как поле для производства контента + прямолинейно юмористический образ стримера), чтобы привлечь как можно больше зрителей и соответственно произвести как можно больше мемов ради самих мемов (та самая анархия и регрессия символической коммуникации, то есть низкий уровень требуемой «субкультурной» компетенции зрителя). Конечно, можно найти множество каналов, которые будет невозможно однозначно закрепить в какой-то одной части этого спектра, что, однако, не вредит нашему описанию самих механизмов организации бриколажа и его значения для чата. Например, можно наблюдать невероятно быстрые чаты с практически случайными и бессмысленными мемами, но которые именно благодаря этому сами становятся мемом и особым перформативным комплексом, что уже является специфичной и сложной (целенаправленной и «рациональной») для внешнего понимания практикой комьюнити — противоположные концы спектра сплетаются, так как для меметического бриколажа сойдет всё, не только действия стримера, но и собственное поведение чата.

Видеоигры могут быть не более, чем случайным стимулом для экспрессии и очередного опыта бриколажа (поэтому стал так популярен игровой марафон Retro Game Gauntlet или RGG, где стримеру приходится играть в случайные ретро-игры, часто оказывающиеся довольно хардкорными). В центре внимания оказывается метанарративность, жонглирование контекстами и припоминание устоявшихся мемов. Зрители выбирают не стримера, не игру, но стримера как габитус (структуру, от которой ожидают творчества структуризации по определенным правилам), переносимый в поля интересующих их в связи с этим игр и способный порождать там ожидаемые в своих неожиданностях нарративы. Например, стример устраивает голосование или аукцион для следующей игры: подписчики агитируют не столько за сами игры, сколько за варианты, где, грубо говоря, с помощью стримера как «функции» можно будет наладить лучшее производство желанных означающих (он «интересно» играет, он «весело» играет); само голосование и возможность «прокручивая» игр становится симптоматичным (скольжение стримера по играм) и является частью этой локальной культуры с характерными особенностями поведения и реакций.

Даже если сегодня стример не располагает к активному (вос)производству мемов и спокойно поигрывает в не весть что, чат с удовольствием погружается в собственную историю и готов назвать этот стрим «уютным» (словно старые друзья, которые собрались перекинуться парой слов и вспомнить былое) — теперь мы видим, что в этом коммуникационном поле присутствует особая модальность производства смыслов, сфокусированная семиотическими структурой и потоками прошлых стримов, а также самой их формой.

* Например, смайл в данном случае не просто иконический знак, переливающийся значениями в зависимости от отношений между контекстом употребления и денотативом картинки; это (суб)культурный артефакт, который обладает отдельной символической ценностью и поэтому способный сохранять свою форму «смайловости» даже в живой речи стримера — благодаря этому на стримах мы можем слышать проговаривание таких, казалось бы, технических, кодовых обозначений и сокращений для визуальной активации «эмоции» в чате, как «лол», «рофл», «4Head» и т.п. Это происходит постольку, поскольку конкретный смайл все чаще задействуется в бриколаже, тем самым постепенно вплетаясь в символические структуры — они и делают его незаменимым узлом в этом структурировании; смайл теперь есть относительно независимый бастион культурных смыслов и он может сам репрезинтироваться и структурировать, а не быть лишь «изображением реакции», условностью и вынужденной мерой виртуального сообщения. Этот процесс институализирован уже самой организацией виртуального пространства twitch.tv — на любом канале могут создаваться смайлы, доступные только этому локальному сообществу подписчиков, но с популярностью первого, с его постепенным наращиванием связей с другими каналами, последние распространяются и становятся универсальными символами всего стримерского комьюнити (происходит добавление в базовый набор доступных по-умолчанию смайлов).