Альбом полностью послушать и скачать можно на Bandcamp/You can listen to music here:

https://ellektracyclone.bandcamp.com/album/subject-of-glitch

Subject of Glitch — философско-музыкальный study, этюд, многокомпонентная и свободная фантазия на тему. Здесь можно прочитать текст, который является не сопровождением и добавочным, необязательным элементом, но сущностной частью самой музыки. Суть этой текстомузыки — в прослеживании определенной идеи, её развитии ради удовольствия, for fun. Это выдумка, philosophy fiction (по аналогии со sci-fi, science fiction). Музыка же, в свою очередь, является тут метамузыкой, первой музыкой, сбивчивой речью, нечленораздельным повествованием-примером лежащего-за-пределами. Думаю, можно в лучшем случае лишь надеяться на правдоподобие этого бессвязного рассказа.

Если это study на тему глитча покажется кому-то любопытным и доставит удовольствие, а то и подарит какие-то новые мысли, я буду считать, что моя работа достигла цели

***

Ошибка, поломка, сбой в процессе, помехи, наведения, шум обычно понимаются как враждебные, несущие гибель силы. Информационный мрак и ночь, Эреб и Никта, простершие свои хищные когти над хрупким и нестабильным порядком, обеспечивающим преемственность и самовоспроизводимость жизни. Энтропия, расползание и растворение упорядоченных структур, диссипация неизбежна; в информационных системах, имеющих вполне физическую реализацию, в соответствии с неумолимым вторым началом термодинамики, энтропия лишь возрастает.

Если древние греки считали ошибку неизбежной составляющей физической реальности, частью мира становления, то новоевропейское мышление, тяготеющее к панрационализму, стремится изолировать и поглотить ошибку, интерпретировать её как результат работы бессознательных сил разума.

Если древние греки считали ошибку неизбежной составляющей физической реальности, частью мира становления, мира, где возможно не знание, ἐπιστήμη, но лишь мнение, δόξα, то новоевропейское мышление, тяготеющее к панрационализму, стремится изолировать и поглотить ошибку, интерпретировать её как результат работы бессознательных сил разума. У Платона и Аристотеля мир доксы, воплощающий мыслимые формы, понятия, эйдосы, наполняет вещи случайным содержанием. Неистощимое богатство чувственного — результат размывания определенности эйдоса. Меон, μή ὄν, инобытие материального, пульсирующее на грани между истинным бытием мира идей и οὐκ ὄν, полным небытием, всегда избыточен по отношению к самому себе и речи.

Для последователей Мани, синкретических дуалистов-гностиков, именно материальное, темное начало было творческим. Вполне в духе неоплатонической мысли, Бытие не может творить, так как в Бытии, в Едином, в Свете есть уже всё, что должно быть, это беспредельное и безграничное «есть». Парменидовское Благо, Единое — всеохватывающая сфера, в которой есть лишь покой, в которой отсутствует движение. Каждая её точка — центр. Лишь ниспадение, эманация Света в тварную материальную реальность творит неопределенность нового. Поэтому для манихеев именно ошибка была творческим началом, благодаря сбою в мир приходит изменение — но с изменением в мир приходит смерть. Провидением Аримана (Ангра-Майнью) мир приводится в движение и на поверхности истории возникают новые узоры.

Аналогично и в теологической христианской мысли Средних веков ошибка мыслилась, с одной стороны, как результат величайшего дара божественной свободы, с другой стороны, как следствие грехопадения. Ошибка, рассогласование с неизменным божественным порядком — изначальный импульс истории. Если бы Адам и Ева не вкусили от запретного древа, то не было бы мировой истории и Церкви, которые ошибочны в том плане, что подлежат исправлению в Конце Времен, как ему подлежит сама человеческая природа. Сохранится ли свобода там, где будет безраздельно царствовать лишь одна Любовь?

Новоевропейская философия, которая была отчасти актуальной секулярной оппозицией теологии, к XVI-XVII века утратившей живость и замкнувшейся в окостеневших формах, напротив, всеми силами пыталась исключить ошибку из круга существующего. Мысль была нетерпима к ошибке. Для Декарта, Спинозы, английских эмпириков Локка и Юма, Канта, Гегеля ошибка — как и свобода — была лишь следствием ограниченности нашей точки зрения. Совершенный разум, способный охватить полноту Вселенной, везде бы видел закономерности. То, что кажется нам ошибкой, было бы действием тончайших, неуловимых сил. Спинозоистское «не смеяться, не плакать, но понимать», этический нейтралитет взгляда sub specie aeternitatis, с точки зрения вечности, не предполагал, что субстанция, causa sui, может содержать в себе самой неопределенность и разлад. В causa sui нет раскола, но, однако же, не является ли порождение субстанции из самой себя самой грандиозной из мыслимых ошибок? Быть может, простирая крылья разума над самым мельчайшим, Спиноза упускает из виду, что само Бытие становится величайшей из возможных ошибок.

Ошибка возвращается в проблематику гуманитарной мысли вместе с экзистенциализмом и его предпосылками — страдающая Воля Шопенгауэра, ожившая и пришедшая в движение causa sui, субъекты Ницше и Кьеркегора, наконец, иррациональное Карла Ясперса.

Для Фрейда ошибка была результатом конфликта бессознательных сил и сознательных установок — вытесненное стремилось на свет сознания, порождая сбои, психические глитчи. Так, панрационализм Европы включал в себя в соответствии со своими имперскими, тотальными амбициями даже сбой, хаос, анархию самих вещей.

Что же так беспокоило европейцев, что они пытались подчинить случайное, акцидентальное, наконец, саму ошибку Разуму? Исправить глитчи и помехи в самом существовании? Греза о государстве и обществе, направляемом Истиной и Благом, описанная в диалоге Платона, пронизывала европейское мышление — порядок мыслился как условие Блага. Но если порядок невозможен, если сбой и рассогласование в самой природе вещей, то мы должны оставить саму мысль о прогрессе, о движении к Граду Небесному или же к утопическим царствам, основанным на технике и рассудке. Само это предположение было для европейцев невыносимым, как кажется невыносимой мысль о полной пустоте. Будто бы через ошибку и изменение в мир проникала чернильная тень — смерть.

В пламени неуверенности — ошибка за ошибкой, штрих за штрихом — рождается Субъект. Это твердое и непроницаемое ядро, природа которого — шум, хаос, черное пламя, отрицание. Шаги творческой эволюции — это путь ошибок, от созвездий неудач до проблесков красоты.

Однако же, ошибка, неудача, сбой — это не только путь распада и разрушения, не только анархическая угроза, тревожащая смутная тень на границе сознания, но и одна из немногих действительно творческих сил в нашей детерминированной вселенной. В пламени неуверенности — ошибка за ошибкой, штрих за штрихом — рождается Субъект. Это твердое и непроницаемое ядро, природа которого –шум, хаос, черное пламя, отрицание. Шаги творческой эволюции — это путь ошибок, от созвездий неудач до проблесков красоты.

Само появление личности, Я, ответственного мышления, — это, возможно, результат череды ошибок и сбоев, своеобразных мутаций культуры, soft’а человеческого мозга, который сам, в свою очередь, во много обязан своим устройством накопившимся и сохранившимся в ходе эволюции ошибкам. Полный порядок (и тут мы парадоксальным образом возвращаемся к манихейству, к гностической древности) суть распространенность и устойчивости достаточно простых структур, чуть ли не геометрических по своему информационному содержанию. Если бы наша Вселенная была проще, более бы соответствовала тому, что греки понимали под миром идей, жизнь и даже сложные неорганические системы были бы невозможны. Впрочем, вообразить подобную стерильную и неподвижную Вселенную так же сложно, как жизнь Субъекта в неподвижном царстве платонических эйдосов.

Глитч, технологическую помеху, сбой в функционировании можно рассматривать как самый элементарный творческий акт, которому лишь не хватает произвольности и цели. Но, как известно, само сознание возникает как интерференция мириад бессознательных сил и процессов. Нейрон, в конечном счете, не обладает сознанием, разве что в весьма своеобразной форме — если мы считаем, что нейрон обладает сознание, то таковым может и в элементарнейшей форме обладать термостат или любая подобная система. Бессознательные процессы порождают сознание. Аналогично совокупность элементарных глитчей, наводок, создают творческий процесс.

Иначе говоря, нашей личности, нашей жизни, нашей музыке мы обязаны ошибке. Она — наш потаённый источник. И пусть, в русле современной мысли, мы готовы отдать отдельные рассогласования в сущем на откуп физическим закономерностям, а значит, Разуму, мы не должны забывать, что само Бытие, Свет осознания в его безосновности может быть понят как величайший сбой. Разум лишь с почтением умолкает перед этой загадкой. Сознание и его свет — миллиард сверхновых, вспыхнувших в пространстве процессов, которые до этого протекали в полнейшей темноте.

Небытие, предшествующее, по крайне мере, логически, самому времени и Вселенной, было идеальной системой, пребывающей в мертвенном равновесии. В буддийской Сутре Сердца утверждается:

Форма — не что иное как пустота,

Пустота — не что иное как форма,

Форма есть только пустота,

Пустота есть только форма.

Мышление неизбежно в своей истории приходит к идеи неподвижного и неизменного Бытия, которое, в силу того, что лишено основы, в силу того, что оно повисает в метафизическом вакууме, становится тождественно Пустоте, Ничто, пространству без движений и возмущений. В диалоге «Парменид» Платона размышляющие, ограниченные определенными предпосылками рассуждения, приходят к подобному спекулятивному предположению:

Парменид. Следовательно, если единое никак не причастно никакому времени, то оно не стало, не становилось и не было прежде, оно не настало, не настает и не есть теперь и, наконец, оно не будет становиться, не станет и не будет впоследствии.

Аристотель. Совершенно верно.

Парменид. Но возможно ли, чтобы нечто было причастно бытию иначе, нежели одним из этих способов?

Аристотель. Невозможно.

Парменид. Следовательно, единое никак не причастно бытию.

Аристотель. Оказывается, нет.

Парменид. И потому единое никаким образом не существует.

Аристотель. Очевидно, нет.

Парменид. Не существует оно, следовательно, и как единое, ибо в таком случае оно было бы уже существующим и причастным бытию. И вот оказывается, единое не существует как единое, да и [вообще] не существует, если доверять такому рассуждению.

Идеальная система, тотальная и непорочная гармония стерильна, пуста. И однако же существует время, движение, вещи, сознание! Даже если мы, вслед за элеатами, не обнаруживаем изменения и становления в разуме, в царстве идей, мы обнаруживаем их в опыте — как помеху, как глитч, как нечто непостижимое и лишнее. В определенный момент Вселенная пришла в движение — возникла, вспыхнула. Идеальная гармония несуществования, абсолютное равновесие было нарушено — беспричинно, непредсказуемо. Сам мир, таким образом, ошибка, глитч, короткое замыкание в идеальных цепях небытия, глубокие, невозможные царапины на неуязвимой поверхности несуществования.

Бытие, разрыв в облаках, молния в сумраке дождливой ночи, как остров покоится среди безграничного и немыслимого океана небытия. Волны несуществования штурмуют, захлестывают настоящее мгновение, смерть подстерегает жизнь всюду; все сущее — лишь судорога, пароксизм дремлющего космического зверя по имени Нет, моргание слепого глаза. Потоки времени, в которых сталкивается, рождается и умирает тьма вещей — это реки, текущее над непроглядной бездной возможного, над Ungrund, тем, что глубже любого, самого полного, чистого, интенсивного бытия, над свободой и возможностью, предшествующей самому бытию, предшествующей даже гипотетическому Творцу, если вспоминать Бёме. Ungrund — пустое основание, которое не даёт опоры, но дарует лишь головокружительное падение, тень, которую отбрасывает свет разума, lux mentis. Этой свободой, этой пустотой пропитано всё в нашем опыте, однако же мы лишь можем догадываться, подозревать эту темную изнанку за видимой поверхностью реальности, которая, быть может, всего лишь судорога, пароксизм, молниеносно меркнущая искра в изначальной тьме.

Волны несуществования штурмуют, захлестывают настоящее мгновение, смерть подстерегает жизнь всюду; все сущее — лишь судорога, пароксизм дремлющего космического зверя по имени Нет, моргание слепого глаза.

Альбом полностью послушать и скачать можно на Bandcamp:

https://ellektracyclone.bandcamp.com/album/subject-of-glitch