Екатерина Августеняк. Смерть Тараса. Пьеса
Екатерина Августеняк — драматург, режиссер, куратор fringe-программы фестиваля Любимовка. Автор ряда экспериментальных пьес, перформансов, художественных инсталляций, объектов, соединяющих разные медиа, в том числе science-art, технологии, приемы на основе теории игр. Работает на стыке современного искусства и театра.
Смерть Тараса
I.
школьный класс, звонок, входит харизматичный учитель
УЧИТЕЛЬ. здравствуйте, садитесь
а, вы уже сидите
за что? нам все это, да?
итак,
сорок минут из жизни
безвременья в моменте —
и вы снова вернетесь
в свои уютные сети
в паутину микро-оргазмов
я вас очень хорошо понимаю
и оплакиваю каждый день
крах ваших революционных
и невозможных желаний —
простите дети!
но тем не менее,
к сегодняшнему уроку
вы должны были прочитать
вы прочитали? ну разумеется
о чем я спрашиваю
о чем я спрашиваю
себя каждый день
перед замыленным зеркалом?
я знаю: вы уже устали,
вы уже постарели
я пытаюсь расколдовать
вашу молодость
состариться, наконец, самому,
соскочить с повторяющейся
пластинки просроченной юности,
как будто кто-то пускает мне
ботокс и коллаген по венам
хотя я не заказывал и, должно быть,
расплачиваюсь за это пустотой,
звенящей на моих свиданиях
да, я красиво седею
у меня морщины, зубы
крошатся железными пломбами,
но я еще так беспросветно молод,
что у вас нет шансов!
весна вашей жизни сияет красивым
фильтром на моей аватарке
и я не могу его отключить —
настройки по умолчанию,
что я пытаюсь хакнуть
вот уже… сколько лет?
я забыл и не хочу
звонить отцу, спрашивать
в каком году это началось
только он все это помнит:
все даты, все названия улиц,
что сколько стоило —
помнит мама, а я
помню когда экзамены
помню все ваши имена,
названия ваших любимых групп,
у кого какие проблемы
кто кем стал, становится, станет,
кто как умрет, с кем переспит,
кто предаст и кто кого не простит,
а хотелось бы помнить имя
своей дочери или сына,
но у меня нет детей,
у меня пустота на свиданиях!
девушки всех поколений
и гендеров ласкают себя,
глядя на мои фотографии
и рилсы в соцсетях,
но при встречах до дела
никогда не доходит
последний раз с другим
человеком я был так давно,
что чувствую себя невинным,
пожалуйста, поднимите
кто-нибудь руку и задайте
вопрос, иначе этот поток
не закончится и кто-то из вас
в итоге донесет о моих
излияниях и меня уволят,
кто тогда будет вашей семьей?
пока ваши родители безвестно
гибнут с почестями и гимнами
в пыльных отечественных кабинетах
и умнейших новейших офисах?
верещит учебная тревога
ну вот опять! так и мы
с вами сгинем однажды:
дряхлые изнутри ребятишки
за партами и их молодой
невежественный учитель!
не толкайтесь, берегите
друг друга и себя от себя
осторожно:
двери открываются…
огонь!
спортивная площадка, ропот толпы пожилых школьников… ну как пожилых: младшие классы выглядят как двадцатилетки, средние — как будто приближаются к тридцатнику, а старшеклассникам будто бы скоро сорок. и вот перед нами группа друзей: мы не знаем их имен, но мы знаем их диагнозы
РПП[1] меня тошнило, когда я читал
РАС[2] разумеется есть вопросики
БАР[3]. я бы поспорила, но фаза не та
ПРЛ[4]. мне снилось, что я Тарас
это самые симпатичные люди в школе, это наши герои, это, собственно, мы
РАС. мне одной кажется,
что тюрьма Тараса была
больше похожа на курорт?
РПП. нет ну ему же запрещено было
писать и рисовать, ему —
художнику и поэту
РАС., но он же пишет этот свой журнал
и делает какие-то там рисунки
РПП. так это уже последний год ссылки
уже освобождение, а 7 лет до этого —
ненавистная солдатская служба
БАР. я скажу так: мне вообще ничего
не зашло, кроме самой биографии,
думаю, только ради нее он нам и задал
РАС. это, кстати, не по программе
ПРЛ. его определенно скоро закроют!
РПП. тише ты! не смешно!
ПРЛ., а кто смеется?
письма придется ему писать
РАС. ведет он себя инфантильно, конечно
БАР. ну молодой все ещё
РАС. меня биография, разумеется,
тоже тронула за сердечко
ПРЛ. я, говорю, я поплакал, а потом
мне снилось, что я Тарас Шевченко,
но меня не хотят выкупать
из крепостных потому что думают,
что я лях, а я даже не понимаю
что это значит, но это как-то связано
с моей настоящей фамилией,
которую я, как и все мы, не помню
РПП. если бы ты был Тарасом,
тебя бы в любом случае выкупили
ПРЛ. в том то и дело, что во сне
я был одновременно и Тарасом,
и собой, я думал что так и умру
крепостным художником
БАР. моя мама говорит что быть сегодня
корпоративным дизайнером — то же самое
что крепостным художником
РАС. конечно, это не то же самое
БАР. конечно
РПП., но твою маму можно понять
ПРЛ. мы понимаем, принимаем и прощаем
всю боль и заблуждения наших родителей
ХОРОМ. мы понимаем, принимаем и прощаем
всю боль и заблуждения наших родителей
РПП. э-теееншээн!
к компании наших симпатичных друзей подходит компания несимпатичных друзей. это уже совсем жирный штамп, но нам вместе с героями придется как-то преодолеть эту сцену. вместо имен плохой компании мы знаем их прозвища, намекающие на классовую идентичность
АВТО. опять молитесь, вафли?
КУЛАК. вы же понимаете,
что вас это не спасет?
ТЕЛО. вы все больные уроды!
РАС. совершенно верно
СОШКА. ваших родителей скоро закроют,
а вас по интернатам распихают
БАР. скорее всего так и будет
КУЛАК. вы со всем соглашаетесь,
потому что вы — трусы
ТЕЛО. или трусы?
РПП. что есть, то есть
АВТО. тебе лишь бы поесть, да?
СОШКА. и по-блевать!
ТЕЛО. так вы трусы или трусы?
вы определитесь
ПРЛ. ваши шутки становятся
все затейливее с каждым учебным годом,
скоро сможете на стендапах
выступать с такой программой
КУЛАК. оооооооо! ну, наконец-то
безусловный наезд
СОШКА. психичка опять не сдержалась!
АВТО. я её за это почти уважаю
ТЕЛО. единственная кто хоть как-то
конкурентноспособна
КУЛАК. может к себе её возьмем
для веселья и ради количества?
СОШКА. что, шиза, хочешь быть
приближенной к элитам?
ПРЛ. благодарю за столь лестное
предложение, вынужден отказаться
АВТО. вы ведете себя высокомерно,
господа, вы как чахлая
интеллигенция, отворачиваетесь
от пота, крови и нерва народа,
который взывает к вам,
который провоцирует вас
на диалог, на дискуссию,
а вы подло и вежливо мерзко
сливаете главный конфликт!
РАС. вы же не народ, вы же элита
АВТО. мы элита народа, мы призваны
представлять и защищать его интересы
РАС. кем призваны?
КУЛАК. судьбой
АВТО. у Кулака предки поднялись в Некие годы
огуречные миллионеры из Некого города,
частично сидят, но скоро вернутся
героями, то есть наши люди, простые!
у Сошки семья особая, из высших
эшелонов духовенства, поэтому
лучше не выводите его из себя своим
либеральным смирением и вообще
даже я стараюсь лишний раз о них
не упоминать, а сам он — тем более!
у Тела батя дикий-нефтяник-трудяга,
ушел в другую семью и слегка помогает,
но мама в наркодиспансере отдыхает,
так что один я тут, по сути, с привилегиями
и то они на волоске висят, если все
пойдет по звезде и мой отец перестанет
быть министром сами знаете чего,
а маму обвинят в расхищении сами знаете
чего, то стану я как все, поэтому уже теперь
стремлюсь проявить свои лидерские
качества: быть кем-то, значить что-то
ПРЛ. спасибо, что поделился
КУЛАК. мы тут не на долбанном вашем
сеансе групповой терапии
РАС. определенно — нет
БАР., но если бы ты, Авто,
обратил внимание на свое
тревожное расстройство,
Кулак занялся бы причинами
своего агрессивного поведения,
Сошка рассказал бы на терапии
про свои самоповреждения,
а Тело про свои обессивно-
компульсивные…
АВТО. то мы бы все оказались точно
такими же овощами как вы!
и была бы у нас тут не школа,
а гигантская овощебаза!
мы не можем этого допустить,
себе не позволим такой слабости
и вам тупо наслаждаться своими
болезнями не дадим, пока живы!
так что за сегодняшний наезд
и тяжкие оскорбления вы
должны нам хорошенько заплатить
друзья обреченно лезут за гаджетами
КУЛАК. не сдались нам ваши бабки!
у нас ресурсов хоть жопой жуй
ТЕЛО. мы хотим заниматься с вами
искусством!
РАС. это как?
СОШКА. школьный театр
РПП. нет предела жестокости
человеческой
АВТО. я буду арт-директором
Кулак — продюсером
Сошка — SММщиком,
а Тело — режиссером
ТЕЛО. режиссёркой
АВТО. че сказала?
ТЕЛО. режиссёром-постановщиком
говорю
АВТО. ага!
РАС будет драматургом
РПП — художником
БАР — композитором
а ПРЛ — ассистентом
режиссера и всех нас
ПРЛ., а играть-то кто будет?
АВТО. вы же и будете!
репетиции начинаются
с завтрашнего дня
на все про все: две недели,
немедленно назовите
что будем ставить
вы же — задроты,
вы все читали
что нам задавали!
ну! камон?
РАС. Тараса Шевченко будем ставить
АВТО. договор, решено
покебосики, твари!
сейчас к нам на урок
придет человек
в нефтяной балаклаве
рассказывать
про подвиги, слыхали?
РАС. только не это
КУЛАК. вот так то!
СОШКА. что? сегодня ночью
вы вряд ли уснете?
ТЕЛО. та еще будет ночка
грубая компания уходит
ПРЛ. я не могу дышать
БАР. я даже не знаю что хуже
РПП. может отпросимся
по состоянию здоровья?
РАС. зачем я сказала про Тараса!
ПРЛ. от человека в балаклаве
нет освобождения
БАР. я тоже удивилась что ты
назвала Шевченко
РАС. первое что пришло в голову
РПП. очередная катастрофа
звонок, школьный класс, входит человек в нефтяной балаклаве
и далее следует безмолвная сцена ужаса
а потом мы переносимся на свидание
УЧИТЕЛЬ. …и ты знаешь, я убежден,
что это работает! когда дети
это читают, под гипсокартоном,
пластиком и сайдингом,
которыми нынче обшита
и отреставрирована вся страна,
хотя бы у них в воображении
начинают проступать былые
древние каменные раны,
древесные ожоги, зелень
разлагающегося металла
и вот тогда человек начинает
обретать родину, только
встречая настоящие руины,
принадлежавшие любому народу,
любой нации: поживший материал —
вот с чем плоть человеческая чувствует
подлинную родственную связь,
а наша литература это подробная
опись всех травм и болезней,
это не просто книги, это почти
медицинские карточки,
по которым мы понимаем откуда
пришли, почему такими стали
какими были, какими могли бы
стать и какими все-таки станем
вот этому я и посвящаю всю свою
жизнь, все свое время, всего себя
звенящая пустота
и вдруг посреди этой пустоты, как разрыв бомбы, раздается вопрос:
ДАНО. ну и?
УЧИТЕЛЬ. я тебя загрузил, извини
ДАНО. нет, ты спроси у меня: чему
я посвящаю всю свою жизнь
УЧИТЕЛЬ. а! да, расскажи… интересно
ДАНО. ты три часа без остановки
твердишь о своей чуткости
и за все это время ни о чем
ни разу меня не спросил!
это что, профдеформация?
привычка говорить длинными
монологами и объяснять
одно и то же тремя разными
способами и с тремя примерами?
и да! какого черта мы говорим типа произносим текст написанный в столбик типа это какие-то упоротые стихи? я так не хочу вообще! ахч! я хочу высказаться матерными словами! меня переполняет отчаянье и чувство несправедливости! почему я не могу говорить матом? ска! черт! хт! б! п! ксс! ааа!
УЧИТЕЛЬ. вот это прорыв…
ДАНО. это нах никакой хчб не прорыв ск!
УЧИТЕЛЬ. цензура вяжет тебе язык
лучше продолжай говорить в столбик
а то я прямо вижу как тебе тяжело
ДАНО., а я не хочу! я бл знаю что это хч цензура! но я хочу! я хочу! я хочу орать матом о том, что ежедневно разрушает наши жизни! я хочу поделиться своими переживаниями с такими же как я!
УЧИТЕЛЬ. мне кажется у нас с тобой могло бы получится
ДАНО. ты самовлюблённый цчудак! ты йеей учитель литературы, а я писатель! понимаешь! только если тебе понравится то, что я пишу у нас может что-то получиться! какой смысл мне встречаться с человеком, который не восхищается тем, что я делаю? вот скажи мне!
УЧИТЕЛЬ., но выходит ты сама…
ДАНО. разумеется, я тоже самовлюблённый цчудак!
УЧИТЕЛЬ. это… хорошо?..
ДАНО. это выпивает из меня все соки жизни! меня вообще никакие другие радости не заводят кроме тщеславия, кроме вот этого мучительного удовольствия долго придумывать какую-нибудь странную штуку, которую, может быть, поймут и оценят только лет через сто, если вообще не запретят! это единственное, что еще удерживает меня от того, чтобы не выпилиться к дьяволу из этих будней! и никакое там: семья, дом, конь… все это мне вообще не интересно! и в этом распределении моих желаний нет вообще ничего хорошего! я это отлично понимаю! и ничего не могу с этим поделать!
УЧИТЕЛЬ., а что говорит твой психотерапевт?
ДАНО. мои психические расстройства — это не моя проблема! да, я на этом настаиваю! в этом мое протестное заявление! пока я никого не бью и не насилую — это точно не моя проблема! даже если бы я кого-то била и насиловала это тоже была бы проблема общественная, но тогда я бы что-то с этим сделала, потому что не хочу совершать насилие! но пока я, в основном, веду себя как пушистый котик, я не собираюсь находить силы, время и деньги на хорошую терапию! я отказываюсь выполнять правила этого мира, основанного на чувствах долга и стыда перед Большим Другим, быстрого успеха, продвижения по карьере, вылизывания нужных жоп, целования символов навязанных ценностей и регулярного лечения психики после всего этого! черная дыра депрессии — это и есть моя родина! ты понимаешь? мы вместе с моим окружением ее годами выращивали с детства! по мере того как разные иллюзии об окружающем мире рушились, она росла! а теперь это, видите ли, считается моей сугубо личной проблемой, которую я обязана сама решать, чтобы быть добропорядочным-современным-прогрессивным человеком! но если я её залечу, у меня же вообще ничего не останется! все это время именно внешний мир ее подкармливал, а теперь это называют жалким и детским поведением — обвинять внешние обстоятельства в бездонности моих разочарований!
УЧИТЕЛЬ. то есть у тебя нет психотерапевта?
ДАНО. да ты раскусил меня, капитан!
УЧИТЕЛЬ. кроме физического насилия
бывает же еще психологическое
ДАНО. спасибо, что просветил, учитель!
УЧИТЕЛЬ. твои внутренние травмы могут
быть опасны для окружающих
ДАНО. ты уже чувствуешь угрозу с моей стороны?
УЧИТЕЛЬ. скажем так: мне немного тревожно
ДАНО. ты можешь уйти!
УЧИТЕЛЬ. ты хочешь чтобы я ушел?
ДАНО. теперь, когда мы говорим обо мне —
нет,
я просто хотела сразу честно дать
тебе понять: кто я есть, но ты первый
кому я вообще это все вот так рассказала
вслух, я даже самой себе это
еще не рассказывала!
УЧИТЕЛЬ. вот это честь, я польщен!
ДАНО. я даже вернулась в чертов столбик
заметил? чтобы не сильно тебя пугать!
я продолжу говорить так как-будто бы
мы на сцене или в студии, как будто
мы звезды и в любой момент нас могут
снять на видео и выложить в сеть,
как будто бы скрытая камера все время
смотрит на нас не отрываясь
(о, наш единственный живой господь)
УЧИТЕЛЬ. похоже я тебе нравлюсь?
ДАНО. можем встретиться снова
после того как ты прочтешь
что-нибудь из моего
и тебе понравится,
а если нет — забудь
УЧИТЕЛЬ. такое твое условие? хорошо,
тогда если мне понравится,
ты пойдешь со мной
на школьный спектакль!
ДАНО. если ты солжешь — я почувствую
УЧИТЕЛЬ. я все равно не очень умею врать —
на счет литературы по крайней мере
ДАНО. зачем ты хочешь повести меня
на долбаный детский театр?
УЧИТЕЛЬ. мои дети очень серьезно настроены!
одному мне будет страшно это смотреть,
нужен критически настроенный человек
рядом, кто-нибудь типа жены
ДАНО. они — не твои дети,
они всего лишь твои ученики,
или что там твой терапевт
говорит по этому поводу?
я ненавижу театр —
приду обязательно!
(если станешь моим фанатом)
на всякий случай: прощай!
Дано целует учителя и уходит
УЧИТЕЛЬ. вау! какая нездоровая ситуация…
на следующий день после того, как школу посетил человек в нефтяной балаклаве, все школьницы разом забеременели и утром в женском туалете зазвучали такие речи:
ТЕЛО. вот что я поняла: любой твой
самый страшный кошмар
становится реальностью
так или иначе, рано или поздно
РАС. в нашем случае всё — рано
БАР. в наше время все происходит
слишком быстро, трудно
представить как раньше детей
аж девять месяцев вынашивали
ПРЛ. ну спасибо интенсивной акселерации!
правда я все равно не знаю
как эти девять дней-то выдержу
ТЕЛО. за девять месяцев можно было,
наверное, и полюбить то что в тебе
растет, там, говорят, эндорфин
естественным образом вырабатывался
РАС. в день родов нам вольют дозу
ТЕЛО. этого хватит чтобы кайфануть,
но для полюбить не хватит
БАР. не думаю, что полюбить тех,
кого мы родим — хорошая идея
РАС. да, их сразу увозят прямо туда…
ПРЛ. однажды мне приснился сон
как я ходил с большим черным
зеркальным животом — это было
очень красиво, но я боялся,
что рожу человека в нефтяной
балаклаве, а вместо этого
я родил бабочек и был счастлив
РАС. о, как бы я хотела родить бабочек!
вместо мускулистого бородатого
младенца в наколках с этими буквами
ТЕЛО., а правда что некоторые такие
младенцы сразу убивают своих…
ну тех, кто их произвел?
БАР. я тоже такое слышала, но,
говорят, это системный сбой
РАС. по статистике очень редкий
ПРЛ. от этого не легче
РАС. говорят, бывает даже такой
сбой, что рождаются девочки!
ТЕЛО. да ладно? псишь тишь! черт!
ПРЛ. цензура вяжет тебе язык,
но мы поняли что ты хочешь
сказать, она никогда не врет
РАС. и говорю только то, что знаю
доподлинно: у меня папа работает
в соответствующей организации
БАР. и что делают с девочками?
они тоже рождаются с буквами,
мускулистыми и бородатыми?
РАС. они рождаются с какими-то
сверх-способностями, но какими
именно и куда их увозят — нет
доступа к такой информации
ТЕЛО. убивают скорее всего я думаю
БАР. это было бы слишком расточительно
при нынешних обстоятельствах
ПРЛ. возникла такая фантазия: может
эти девочки со сверх-способностями
где-то собираются вместе и придумывают
как нас всех спасти от Союза Кровавых
Империй и остановить Очередную мировую
ТЕЛО. ой, вредно тут с вами долго разговаривать!
пойду к своим капиталистическим реалистам
РАС. береги себя!
ТЕЛО. я в вашем сочувствии не нуждаюсь!
у вас вообще пьеса-то готова?
РАС. практически…
ТЕЛО. проверим на репетиции
БАР. ты отлично вжилась в роль тирана!
ТЕЛО. это моя задача: наказывать и оценивать!
у вас моей характеристики никто не заказывал
Тело выходит хлопнув дверью
ПРЛ. я не могу дышать
БАР., а можно ли умереть при родах?
РАС. можно, но мы не будем!
предлагаю поверить в фантазию
о девочках со сверх-способностями,
которые всех нас спасут от союза кровавых
империй и остановят очередную мировую
БАР. ты произнесла эти названия
с маленькой буквы?
РАС. да, я произнесла их с маленькой буквы
ПРЛ. это очень смело!
звенит звонок, все вздрагивают
БАР. ну что, идем на урок, может
и учитель немного нас успокоит,
как всегда, своим печальным
бесконечным речитативом
школьный класс в конце урока, учитель прямо-таки на кураже
УЧИТЕЛЬ. …понимаете, да?! ваши диагнозы
это тоже вы и вы вправе давать
прорываться наружу вашей боли,
и более того, ваша боль может стать
структурой вашего освобождения!
звонок
УЧИТЕЛЬ. все, идите отдыхайте, на следующем
занятии мы будем писать эссе
и я хочу, чтобы в них вы максимально
дали себе волю, вообще никак
не сдерживались! давайте просто
представим, что мы живем
в свободном мире! да! вот так!
я вижу ваши удивленные глаза,
но я говорю вам: ничего не бойтесь!
учитель выходит, в классе полная тишина
БАР. кажется произошло самое страшное!
РАС. думаешь он влюбился?
РПП. только этим можно объяснить
это ниизе хешое воодушевление
АВТО. что я слышу? цензура вяжет
кому-то язык? так вы, чахлики,
реально что ли возбудились
и тоже что ли осмелели вслед
за своим учителем?
БАР. нет-нет, мы все те же трусы!
КУЛАК. имейте ввиду, учителю недолго
осталось вещать, можете не готовиться
к долбанному эссе, его раньше закроют
ТЕЛО., а может сразу после эссе?
чтобы наверняка?
СОШКА. все зафиксировано и отправлено
в соответсвующие органы — уже
АВТО., а ты че, Тело, захотела душу
что ли излить? тебе моих сеансов
секс-терапии не хватает? или это
беременность на тебя так влияет?
может нам надо было тебя освободить
от этого священного долга?
чтоб значок прокаженной
на тебя нацепили?
ТЕЛО. Авто, ты о чем? мне все по кайфу
смотри, как животик мне идет!
я просто хочу чтобы его надолго
закрыли, а не на пять лет, если
были бы приложены наши
сочинения к делу, тут ведь
пожизненное светит, но если
уже отправили, то ладно,
мне в целом все равно!
АВТО. жесто-оокая ты у меня девочка,
ну что, Сошка, поспособствуешь?
это будет даже весело, представляете,
по-напишем ему, он будет плакать,
читая эти сочинения, а потом мы
на суде дадим показания как жестко
он нас заставлял… как требовал соплей…
у меня аж привстал от этой мысли
СОШКА. я постараюсь, но не обещаю
КУЛАК., а ты хорошо постарайся, для друзей,
я бы тоже бы хотел бы в это сыграть!
АВТО. ладно, как выйдет, так выйдет,
с учителем все понятно, но меня
другая проблема теперь остро
волнует: мы уже продали все билеты,
пригласили высоких гостей, всех
лучших моего папы друзей,
но что я узнаю внезапно: оказывается
мы ставим какую-то запрещенку?
РАС. как ни странно, Тарас Шевченко
это разрешенка, просто не по программе
СОШКА., а какого фея мы ставим что-то
не из школьной программы?
ПРЛ. потому что мы самая крутая школа
в Империи и на наш спектакль
не стыдно пригласить таких высоких
гостей, ведь они уже насмотрелись
спектаклей по школьной программе
КУЛАК. можно я им вэтнозеу? давно жажду!
АВТО. нет, подожди-подожди, они
не стали бы рисковать, если б там
правда какая-то статья светила…
мне надо подумать как разрулить…
ТЕЛО., а что с ним не так-то с этим Шевченко,
почему говоришь: «как ни странно»?
РАС. «этнообоазующий фактор»
АВТО. это че значит?
РАС. не знаю, но стоит такая пометка,
синим, в списке разрешенки
СОШКА., но синим, это норм,
вот если б красным…
а синим норм, это, кстати,
даже пикантно
АВТО., а ты проверил, Сошка?
СОШКА. синим-синим, я все проверил
АВТО. то есть в этом реально будет какой-то понт?
психичка не в холостую пафос шпарит?
СОШКА. судя по моим данным — всё так
КУЛАК. если кого-то смутит постановка,
тоже сольем на учителя материал
АВТО. Кулак, ты последнее время прямо
меня поражаешь своим умом
и сообразительностью!
с твоей агрессией и силой в руках
случаем ниче не приключилось?
может ты на терапию пошел, как
наши творческие друзья?
и слегка размяк, может?
КУЛАК. продемонстрировать?..
на них, естественно…
АВТО. ладно, всем спасибо, совещание
окончено, по всем вопросам,
значит, я могу быть спокоен, так?
и вы мне все за это — отвечаете!
значит, увидимся на репетиции
Авто выходит
СОШКА. ты прям с огнем играешь, Кулачок!
ТЕЛО. все всё усвоили?
БАР. мы готовимся к репетиции
и встречаемся в актовом зале
КУЛАК. Тело — вот, кто у нас самая
бесстрашная, да?
ТЕЛО. только дураки бесстрашные,
а я просто человек, которому
особо нечего терять
Тело уходит, Сошка и Кулак за ней
ПРЛ. я не могу дышать
РПП. что-то мне подсказывает,
что у них там внутри коалиции
существуют какие-то терки
БАР. это видно невооруженным глазом,
но чем нам это может помочь?
РАС. пока не понимаю,
но симптом приятный
тут в принципе мог бы быть этот ваш буржуазный антракт
II.
две недели подготовки спектакля пролетели, как в чаду: школьницы успели родить и их младенцев сразу забрали «туда», ученики написали душераздирающие эссе о своих травмах, учитель пока оставался на свободе, ходил влюбленным, осмелевшим и не подозревающим какое дело против него строится, но вот настал день премьеры
ДАНО. какое все-таки жуткое место!
и как ты тут работаешь — не понимаю
УЧИТЕЛЬ. я так рад, что ты пришла!
вся школа на взводе, приехала
целая делегация людей в костюмах,
я видел у них на лацканах
такие аккуратненькие значки
с буквами, когда я смотрю на них
у меня перед глазами сцены,
которые ребята описывали
в своих эссе, хочется просто
подойти и сказать им…
ДАНО. не смей! пообещай мне
обойтись без жестов тупого
геройства, нам нужны реальные
действия, а не вот эти
символические холостые практики
УЧИТЕЛЬ. разумеется! думаешь, я не понимаю?
ДАНО. иногда мне кажется, что у тебя
ветер в голове свистит
УЧИТЕЛЬ. это у меня в сердечке свистит,
сердечко стрелой проколото
ДАНО. это очень хорошо, что ты
не боишься быть банальным!
ну так что, скоро там начало?
вестибюль перед актовым залом, наши грубияны встречают делегацию в костюмах, это люди вообще вне возраста, у них белоснежные зубы и множество пластических операций, мы бы и не хотели знать их имен, но приходится обозначить хотя бы инициалами
В.Ю. Ну что, молодцы-молодцы!
СОШКА. Для нас большая честь…
кулак. У школы очень хорошие показатели!
В.Ю. Да-да, прекрасные, всего пять
процентов сбоев при последнем
демографическом приросте
Т.А. А сколько… этих?
В.Ю. Летальных исходов? Около трех…
Т.А. Да нет же, девочек этих сколько?
В.Ю. А, этих… Ну, около двенадцати…
Т.А. Многовато для лучшей школы Империи!
В.Ю. Ну фэ! Татьян Санна, дети же не виноваты,
Это же… химия, физика, биология… или что там?
Т.А. Не скажите, Владислм Юрьич, от самих
Производительниц тоже многое зависит!
ТЕЛО. Мы будем стараться! Для школы и для Империи!
В.Ю. Ну э! Что же похвально-похвально…
СОШКА. А это вот как раз наш режиссер спектакля,
Который мы сегодня будем смотреть!
Т.А. Ну уж постарайтесь-постарайтесь…
Тело-то красивое все еще, надо же!
В.Ю. Вот видите, Татьян Санна,
Какие режиссёры у нас!
Да, молодец-молодец…
Т.А. Материал выбрали необычный…
ТЕЛО. Мы подумали будет интересно
Поработать с необычным материалом…
КУЛАК. Но вообще нам его учитель задал…
Т.А. Ах, этот ваш тот самый учитель…
ТЕЛО. Мы ему доверяем, он же учитель!
Т.А. Конечно, а как же иначе! Бедные дети…
звонок, к делегации подходит Авто
АВТО. Уважаемые гости, спасибо огромное,
Что пришли, у нас третий звонок,
Прошу пройдите на свои лучшие
В этом зале места…
все, кроме В.Ю заходят в зал, он останавливает за локоток Авто
В.Ю. Сынок, на пару слов…
В.Ю отводит Авто в сторону
В.Ю. Я тебе говорил, что в нашей нынешней ситуации лучше лишний раз не выёбываться?
Авто вздрагивает
АВТО. все время забываю, что тебе
цензура не вяжет язык…
В.Ю. Это пока…
АВТО. мы так редко видимся, пап!
ты хорошо спишь? как твой
желудок? я волнуюсь
постоянно как ты питаешься,
как ты все это выносишь…
В.Ю. Да нормально я питаюсь! че мы щас будем про мой желудок… Сплю как Наполеон… часа по четыре, это нормально в нынешней ситуации… Среди нас есть такие, которые вообще перестали спать и я чувствую как приближаюсь к их состоянию…
АВТО. ох, папа!
В.Ю. Ладно! Не причитай! Это все неважно. Скажи мне лучше: ты понимаешь что такое: «этнообоазующий фактор»?
АВТО. нет! но Сошка сказал, что если синим…
Авто начинает сильно трястись, ему не хватает воздуха
ВЮ. Вот и хорошо, и молодец, что не знаешь! Если что, тебя Сошка консультировал, так? Ты вообще в этом не разбираешься, твое дело было организовать процесс, ты просто наивно доверял этим хуюдожникам и друзьям…
АВТО. д! д-д-д-д-д…
ВЮ. Все-все-все-все-все… (обнимает сына). Главное, чтобы какие угодно головы полетели, только бы не наши, понимаешь?
АВТО. д-д-д-д-да…
ВЮ. Ладно, все, тише-тише-тише, все нормально будет, пойдем-пойдем-пойдем… Посмотрим ваш спектакль…
и вот все уже сидят в зале, вот гаснет свет и начинается представление, где все роли исполняют наши друзья
ТАРАС. Однажды, я прошел в Летний сад отдохнуть.
ШЕПОТ. Летний сад? летний сад… летний сад!
ТАРАС. Приближаясь к тому месту, где в кругу богинь и богов уродливый Сатурн пожирает свое дитя, я чуть было не наткнулся на живого человека в тиковом грязном халате, сидящего на ведре: «Что ты здесь делаешь, мальчик?»
МАЛЬЧИК. Я ничего не делаю, иду на работу, да по дороге в сад зашел… (пауза) Я рисовал
ТАРАС. «Покажи что ты рисовал?» Долго я держал рисунок в руках и любовался запачканным лицом автора. В неправильном и худощавом лице его было что-то привлекательное, особенно в глазах, умных и кротких, как у девочки
КАРЛ. Физиономия его мне нравится: не крепостная
ТАРАС. Далеко не крепостная, а между тем…
КАРЛ. А между тем он крепостной? Барбаризм!
ШЕПОТ. Барбаризм это че? Варварство! А Варварство это че?
КАРЛ. Покажите мне его работу!
ТАРАС. Карл Великий (так мы называли Карла Павловича Брюллова) долго смотрел на рисунки, то есть держал их руках, а смотрел — бог его знает, на что он смотрел тогда…
КАРЛ. О вашем ученике нужно хорошенько подумать. Лукьян обещался угостить меня ростбифом, приходите обедать.
МАЛЬЧИК. Неужели он всегда такой добрый, такой ласковый? И эта красная — любимая его комната? Все красное! Комната красная, диван красный. Занавеси у окна красные. Халат красный и рисунок красный, все красное! Увижу ли я еще его когда-нибудь так близко?
ТАРАС. И после этого вопроса он начинал плакать. Я, разумеется, не утешал его.
КАРЛ. Это самая крупная свинья в торжевских туфлях! Но фундамент есть. Сходите завтра к этой амфибии — хозяину вашего подопечного, чтобы он назначил цену выкупа. Вандализм!
ТАРАС. Ученик мой молча сидел за столом, молча и бледнея выпил стакан джаксона, и молча пожал он руку Карла Великого, и на квартиру пришел молча, а дома уже, не раздеваясь, упал на пол и проплакал остаток дня и целую ночь. А после мне пришлось устроить его в больницу с ужасной горячкой… Я навещал его каждый день и страшно волновался, но…
ДОКТОР. Восемь дней он не приходил в себя. Бредил. И одно только повторял: красный и красный!
ШЕПОТ. Красный! красный… красный? Все красное!
ДОКТОР. Но теперь опасность миновалась, молодая сила взяла свое. Но сильно сурьезного читать пока ему не давайте!
ТАРАС. В продолжение этого времени я часто встречался с Карлом Павловичем. Замечал неумышленные намеки на какой-то секрет и вот настал этот момент…
КАРЛ. Передайте это ученику вашему.
ТАРАС. Я развернул бумагу, прочел, набожно перекрестился и трижды поцеловал ее. Это была отпускная моего юного друга!
СТАРИК. Брюллов написал портрет Жуковского, а Жуковский этот самый портрет предложили августейшему семейству за 2500 рублей ассигнациями и за эти деньги освободили вашего мальчика. А я только был простым маклером в этом великодушном деле
ТАРАС. Так описывал мне эту историю старик Венецианов.
МАЛЬЧИК. Ах, правда ли все это?
ТАРАС. Много, неисчислимо много прекрасного в божественной, бессмертной природе, но торжество и венец бессмертной красоты — это оживленное счастием лицо человека. Возвышеннее, прекраснее в природе я ничего не знаю. Оставляя возлюбленного моего, я передал ему свою квартиру. И, поручивши его покрову предвечной матери, я расстался с ним, и увы!..
Расстался навеки.
ШЕПОТ. Что-то странное у них там? У них там что? Странное…
ТАРАС. Первые письма его похожи на подробный и монотонный дневник школьника. И только для меня они интересны, ни для кого больше. В последующих письмах начали проявляться и склад, и грамотность, а иногда и содержание…
МАЛЬЧИК. Мой незабвенный благодетель! Вот уже два месяца, как я не писал вам. Такое долгое молчание непростительно. Петербургского серенького лета как не бывало. На дворе сырая, гнилая осень, а со мной случилось волшебное открытие художественного свойства. Я попал на представление одной новой пьесы, о которой так много говорят сейчас и вы, наверняка, осведомлены об этом по истине важнейшем театральном событии наших дней. Помню, как я ещё не знал что увижу, но уже весь день перед спектаклем испытывал невольный трепет. Начало было в семь, но в шесть часов я уже был в зале. Швейцар, впуская меня, сначала пристально осмотрел с ног до головы. Потому, вероятно, что я вовсе не был похож на человека, для которого 5-рублевая депозитка ничего не значит. Ну, да бог с ним! Публика начала собираться, и к половине седьмого театр был битком. Меня проняла дрожь. Занавес открылся. И вот, что мы увидели…
и внутри этого спектакля начинается другой спектакль
МЕРТВЕЦ. Чего опять неймется смертным?
ПРИЗРАК. Друг друга не выносят — нас ждут в гости
ВАМПИР. И приглашение получено от них?
ВЕДЬМА. Официально: подписи, печати, голограммы
ШЕПОТ. Голо… что? Голо… граммы? Че такое?
МЕРТВЕЦ. А электричество отключат? Свечи будут? Я новых
Технологий не приемлю: светодиоды… мать их!
ВАМПИР. Пусть прежде сделают чек-апы, не то я нынче
Пускать клыки свои в кого попало не намерен
ПРИЗРАК. Я сам не жажду встречи, но должны мы
Показывать, что сила большая на свете
Существует, чем ядерная бомба и реклама
ВЕДЬМА. Не поднимается метла моя на воздух,
Там где вай-фая волны густо стелют,
Но древний страх забудут они вовсе,
Блуждая в виртуальных лабиринтах.
ШЕПОТ. Не понятно… Не понятно? Не понятно!
ПРИЗРАК. Боятся лишь самих себя, друг друга,
А также отключения интернета
Но эти страхи — для народа,
Их высшие чины хотят иного страха!
МЕРТВЕЦ. Мы знаем как их тянет всех к земле,
Когда им пресыщается пыль света
И даже роботы нас не спасают, видно,
От человечьей жажды адской жути!
ВАМПИР. Что Терминатор против Аватара?
В таком разрезе сложном оказавшись,
Уставший человечек, значит, снова пытается
Себя изобрести, как это надоело право…
ВЕДЬМА. Так что ж, коллеги, отклоняем приглашение?
И не идем на их очередной спектакль,
Где открывается портал в который раз,
Где сила нам отводится по полной
и мы шалим, как можем…
ПРИЗРАК. Вы как хотите, я желаю людям счастье
Вновь обрести от испытаний ужасом и скорбью
Уж коль они не верят в их реальность,
А все им кажется лишь образом экранным
МЕРТВЕЦ. Порой я сам себе кажусь живее нынешних
Людей, а иногда чувствительнее к боли,
Чем многие из них, но думаете снова ужаснуться
Они еще способны хоть чему-то по-настоящему?
ВАМПИР. Мне нравится, что мы идем к элитам,
Хоть кровь у них совсем уж не пригодна,
Но изучить состав их организмов мне
Интересно все же, я пойду пожалуй!
ВЕДЬМА. Тогда вперед, у нас билеты в бизнес-классе
И ложи царские нас ждут и все как встарь:
Твердит каждый утюг и каждая примета,
О том, что будет, что приближается, что было
ХОРОМ. Мрачно всюду, глухо всюду.
Что-то будет? Что-то будет?
и внутри этого спектакля начинается другой спектакль
ШЕПОТ. Что они хотели этим сказать?
СЛУХ. Этот разговор не следует начинать
НЕРВ. Но пока мы мрачно глухо молчим, что-то происходит
ВЕСТЬ. Вашим именем могут сделать что угодно
СЛУХ. Если кто-то заговорит об этом — останови
ШЕПОТ. О чем они все так громко думают?
НЕРВ. Ваши слова это пластичная взрывчатка
ВЕСТЬ. Вашим именем могут сделать все что угодно
ШЕПОТ. Всегда найдется кто-то, кто не выдержит!
СЛУХ. Говорить на этом языке уже преступление
НЕРВ. Если рядом с этим пластилином окажется детонатор
ВЕСТЬ. Вашим именем могут сделать что угодно
НЕРВ. Молчание не менее опасное чем слова
СЛУХ. Просто никто не обязан ничем рисковать
ШЕПОТ. Слова не более значимые чем молчание
ВЕСТЬ. Вашим именем могут сделать что угодно
НЕРВ. Нас всех разорвет на мельчайшие кусочки
СЛУХ. Стоит только начать этот разговор
ШЕПОТ. Многолетний многовековой конфликт
ВЕСТЬ. Вашим именем могут назвать улицу
ШЕПОТ. Могут поставить памятник в центре города
СЛУХ. Могут повесить мемориальную табличку
НЕРВ. Но если вы «этнообоазующий фактор»
ВЕСТЬ. Вашим именем могут сделать что угодно
ШЕПОТ. Как при жизни, так и после смерти
СЛУХ. Все красное! Все красное! Все красное!
НЕРВ. Это очень не здоровая ситуация
ВЕСТЬ. Вашим именем могут сделать что угодно
лабиринт спектаклей, наконец, завершается, аплодисменты, свет в зале
старого учителя из зала на кресле вывозит жена
УЧИТЕЛЬ. Ну… я честно не знаю что сказать…
ДАНО. Это не лучший мой текст
УЧИТЕЛЬ. Да, это не лучший… Но ты не расстраивайся!
ДАНО. Да я не расстраиваюсь. Я злюсь…
УЧИТЕЛЬ. Но кое-что ведь получилось…
ДАНО. Лучше не продолжай
УЧИТЕЛЬ. Надо было как-то развить тему этих девочек со сверх-способностями, которые должны там были как-то кого-то спасти…
ДАНО. Надо. Развить. И, может, не только девочек…
УЧИТЕЛЬ. Но ты не расстраивайся…
ДАНО. Замолчи
6 августа 2024,
но нет, конечно, антракт
должен случится только теперь,
а после него начинается
следующее
III.
Дано пытается уйти из театра. Она уже пришла домой и всё продолжает пытаться уйти из театра. Учитель давно вскочил с инвалидного кресла, бегает снова молодцом. Наши школьные друзья сидят тут же и смотрят сериал «Друзья» на проекторе — это их успокаивает. Они даже иногда смеются, все кроме ПРЛ, который изображал Тараса — он продолжает находиться в образе украинского художника и поэта, играет роль. А за дверью в это время человек в нефтяной балаклаве скребется в замочные скважины проволочкой и стучит ногами во все двери на этаже (похоже он не трезв).
чел в нфт балакл. Сережа, Сережа, ну открой, давай, открой, ты мне должен, ты мне, сука, столько должен!.. Я понимаю это трудно, но придется, Сережа, ну ты че, Сережа, ты же наш парень с Афгана, ты наш братишка с Чеченской кампании, ты же в Сирии с нами был, и в Абхазии ты был с нами… ты забыл свой долг? Мы тебя не забыли, Сережа, мы тебя помним и чтим, и зовем тебя, Сережа, открой! Сука! Ты должен… ты помнишь что ты должен… (и т. д.)
УЧИТЕЛЬ. Мы до этого прекрасно обходились почти без имен, фамилий и геолокаций! Что началось-то? Сережа, Сирия… — зачем это всё?
ДАНО. Вот и эта часть реальности долбится в мои двери, что я могу поделать? Из театра, в который ты меня привел, оказывается невозможно никуда уйти…
УЧИТЕЛЬ. Так это я во всем виноват?! Это я тебя бедную-несчастную привел?
чел в нфт балакл. Сережа!..
ДАНО. Может и не ты, я уже не помню кто это был… Когда все это началось? Но сейчас не время звонить отцу и спрашивать. Только он помнит все даты, все названия улиц… Что сколько стоило помнит мама…
Тарас. Господи, настанет ли наконец для меня час искупления? Настанут ли когда-нибудь для меня те блаженные дни, когда я буду читать эти отвратительные правдивые сказания, как ложный сон, как небывалую небылицу?
УЧИТЕЛЬ. Вот и я говорю: сходи за хлебом!
чел в нфт балакл. Ты дооолжеееен!..
ДАНО. Что? Ты мне? Я не могу!
УЧИТЕЛЬ. Это старый добрый советский способ выхода из вязкости бытия — просто возьми: и сходи за хлебом!
ДАНО. Я не хочу хлеба, я боюсь выходить наружу! Я обычно вызываю курьера, но сейчас и это делать опасно. Может я лучше посуду помою?
УЧИТЕЛЬ. Давай позвоним в полицию!
ДАНО. Я боюсь звонить в полицию!
чел в нфт балакл. Это трудно, это очень трудно!.. Сережааа!
УЧИТЕЛЬ. Ну позвони кому-нибудь!
ДАНО. Кому-нибудь?
Дано звонит по громкой связи, учитель смотрит в глазок
голос. Алло?
ДАНО. Привет! Можешь говорить?
голос. Привет! Да, могу…
ДАНО. Слушай, представляешь, тут такая история… Тут вот ээм… человек… ну, знаешь, такой… в нефтяной балаклаве… да? Вот он ломится ко мне в дверь, представляешь? Да, ищет какого-то Сережу… который, ему что-то должен… Мне кажется у него ПТСР[5]
голос. У кого? У Сережи?
ДАНО. У этого человека! У Сережи — не знаю, наверное, тоже…
голос. Так ты не знаешь Сережу?
ДАНО. Нет, тут никогда не было никакого Сережи…
голос. А, ну значит надо звонить в полицию
ДАНО. Да, я знаю, просто…
УЧИТЕЛЬ. Всё-всё, он уже ушел! Сработало!
ДАНО. А всё! Все, он ушел! Большое спасибо за помощь!
голос. А, ну супер! Звони, если что… Пока!
ДАНО. Я даже не поняла кому я позвонила…
УЧИТЕЛЬ. Главное, позвонить кому-нибудь, когда чувствуешь, что не справляешься… Никогда не знаешь что именно может тебе помочь. Надо включиться в помощь самому себе, как в игру. Даже когда не осталось сил уже ни на какие игры. Количество игр вокруг зашкаливает… И зачастую помогают именно живые люди, как ни странно. По-прежнему. Ну все. А теперь вставай и иди за хлебом!
ДАНО. Мне все еще страшно выходить…
УЧИТЕЛЬ. А здесь что, не страшно? Я вижу как ты завороженно смотришь с 17-го этажа вниз, иди-иди-иди давай!
ДАНО. Я на пятом этаже живу!
УЧИТЕЛЬ. Да какая разница! Я знаю о чем ты думаешь, когда оказываешься на этаже выше 10-го… И вообще во времена Очередной мировой мы нигде и никогда не можем быть в безопасности, пора бы уже привыкнуть!
Тарас. На сердце страшная тоска, а я себя шуточками спотешаю. А все это делает со мною ветреница надежда. Не вешаться же и в самом деле из-за какого-нибудь пьяницы отца-командира и достойного секретаря его.
УЧИТЕЛЬ. Абсолютно! Ты хочешь выйти из театра?
ДАНО. Хочу!
УЧИТЕЛЬ. Ну вот и иди!
Дано выходит…
VI.
Дано выходит из квартиры и долго-долго идет. Погода ужасная, ливни, грозы, временами снег и град, порывы ветра до 23 м/с, она идет, не разбирая дороги, пока не оказывается в торговом центре 31 декабря 2008 года.
Мы прекрасно обходились до этого почти без имен и фамилий, без геолокаций и, главное, без дат. И вот тебе — на! 31 декабря 2008 года в ТЦ, конечно, страшная давка, но Дано здесь встречает подругу и вообще реальность обретает свои привычные очертания (актуальные для конца нулевых).
ТЕЛО. Привет, красотка! Я капец соскучилась
ДАНО. Я тоже
Обнимаются
ТЕЛО. С кем встречаешь новый год?
ДАНО. Ээ, ну, к родителям поеду…
У Дано звонит телефон, голос В.Ю.
В. Ю. Ну и где ты?
ДАНО. Да я тут… Поехала. Ноут у меня это самое, батарея умерла вообщем. Сдала вот в ремонт, думала не возьмут 31-го, представляешь, взяли, обещают сделать прям уже 13-го…
В.Ю. А позвонить? я бы Пашу прислал
ДАНО. М. при чем тут Паша, ноут мой, личный, не из офиса же
В.Ю. И че теперь?
ДАНО. Да я по гарантии просто сдала и всё
В. Ю. Все равно надо было сказать, я бы из водил кого-то прислал, отвезли бы тебя, а то поехала сама куда-то 31-го, время уже восьмой час…
ДАНО. Это мои личные проблемы и я сама их решаю!
В.Ю. А я зачем тогда нужен? Ты на чем поехала?
ДАНО. На такси
В. Ю. Таксист не приставал?
ДАНО. Да господи!
В. Ю. Обратно-то едешь, нет? А то у тебя тут в постели мужик голый лежит, один-одинешенек…
ДАНО. Мм… Ну тогда еду, так и быть!
ТЕЛО. Серьезно? Ты сейчас уедешь?
Дано разводит руками, мол, что поделать?
В. Ю. Одна приедешь-то, или как?
ДАНО. Тебе еще кто-то нужен?
В.Ю. А чей голос там?
ДАНО. Подругу встретила
В. Ю. Ну привет подруге
ДАНО. Не надейся!
В.Ю. Я тоже люблю тебя, солнышко
Гул торгового центра, обрушивается на плечи, дышит в лицо свежими булочками, плавленым пластиком, дорогим парфюмом и потом, облизывает ярким светом глаза, поглаживает волосы потоками пыльных кондиционеров
ТЕЛО. Это Он?
ДАНО. Нет, это… этот
ТЕЛО. А, ясно. Все еще адски боишься семейной жизни?
ДАНО. Не то чтобы прям…
ТЕЛО. А смерти?
ДАНО. Хэ… Слушай, там такси подъезжает, пока! Рада была… Жаль, что так и не поговорили, прости, пожалуйста!
ТЕЛО. Передай своему этому, если мы с ним когда-нибудь пересечемся, подеремся точно! Я ему врежу — обещаю
ДАНО. Уээм…
ТЕЛО. Да пусть поржет, че ты!
ДАНО. Аа, ладно…
ТЕЛО. Люблю тебя, красавица, береги себя! Звони, если что
Тело обнимает Дано
и на несколько секунд воцаряется мирная уютная тьма и тишина,
но потом торговый центр яростно визжит, как пьяный зверь, этот вой подхватывают автомобили на улицах и уносят его в даль по проспекту, через мост, за реку, мимо спальных районов, прямо в лес.
Там он осыпается ржавым железом, пустыми бутылками, клочками ярких упаковок, перемешивается с землей, сухими листьями, корнями, травами
и разлагается…
Лет сто.
А Дано возвращается в свою съёмную квартиру на третьем этаже, конечно же, без хлеба и ее тут же хватают чьи-то руки, она вскрикивает.
чел в нфт балакл. Тише-тише! Свои! Ручки в стороны, пожалуйста, ага-ага, вот так…
Человек ощупывает её, как при обыске, Дано задыхается
чел в нфт балакл. Теперь спиной…
дано. Шт ч чт о?!
В. Ю. Все хорошо, солнышко! Сметанкин, руки убери уже от девушки, слышь, да? У тя жена — модель, те че ещё надо, извращенец?
чел в нфт балакл. Чпф! Да я, собст-но фф! Все как фф, все как велели, собст-но…
В. Ю. Велели ему!.. Ты и рад стараться, все-все, солнышко, спокойно!
В.Ю. расстегивает пальто Дано, она понимает, что в её квартире находятся Авто, Кулак, Сошка и Т.А., они собрались за её столом, как будто у них тут совещание. Учителя нет, наши школьные друзья сидят очень тихо, среди них и «Тарас Шевченко» скромно теребит свою искусственную бородку.
ДАНО. А? ш что? з десь?
В. Ю. Все-все-все-все-все… Успокойся-успокойся…
ДАНО. Да я спк! йна
В. Ю. Просто срочное совещание. У нас всего лишь очередное ЧП! Сметанкин, пальто прими. Солнышко, ну-ка сядь, мы сапожки твои снимем…
В.Ю. медленно-медленно расстёгивает высокие сапоги Дано, воздух наэлектризован, школьные друзья перешептываются:
РПП. Довольно мерзкая сцена
РАС. А я не поняла: это у девушки нашего учителя с отцом Авто какие-то «вась-вась» получается?
БАР. Я думаю, что он её босс и он её банально харассит…
кулак. Заткнитесь, сопли!
В.Ю. продолжает чувственно снимать с Дано сапоги
АВТО. Пап?..
В. Ю. Да, сынок?
АВТО. Что ты делаешь?..
В. Ю. Женщину успокаиваю. Учись, пока я жив!
БАР. Жесть…
РАС. Отстой…
РПП. Меня сейчас вырвет…
Сошка. Молчать!
ДАНО. Стоп!
Дано вскакивает, у нее продолжают стучать зубы
В. Ю. Ладно, так! что у нас со временем?
СОШКА. Время пришло
КУЛАК. Время вышло
Т. А. Время тяжелое
АВТО. Время истекло
В. Ю. Отлично! Ну и кто он?
ДАНО. Кто «кто»?
В. Ю. Солнышко, я мог бы прослушивать твой телефон, но я не хочу этого делать, потому что я тебе доверяю, понимаешь? Но ты слишком выразительно и громко мыслишь, поэтому просто расскажи мне всё это вслух. Что за тип?.. этот твой учитель и мы уже тогда решим как мы поступим…
ДАНО. Ааа! Я п пняла. Точ но! Я же уш ла в тятр… от тебя!
В.Ю. смеется
В. Ю. Солнышко, от меня не уходят, ты же знаешь!
БАР. Короче, это какой-то сюр! Время у них тут перемешалось, видимо. И получается с боссом она мутила еще 2008-м, а с учителем уже в наши времена…
РАС. Свежо предание…
РПП. И что ревнует он как бы из того прошлого к этому будущему?
БАР. Да он просто по жизни ревнивый бык, похоже, сам женат-пере-женат сто пятьсот раз, не знает об кого бы еще потереть свою неуверенность
РПП. А тут они с боссом уже как бы в стадии обледенения отношений, да?
РАС. Ну она, видимо, искала эту кризисную точку во времени. Оказалось тупо плохой роман стал началом творческого пути, бла-бла-бла…
РПП. Банальненько…
БАР. Одиноко ей было, видать, если с таким козлом замутила…
РПП. мы понимаем, принимаем и прощаем
всю боль и заблуждения наших… старших товарищей
РАС. Хотя они и ведут себя как безответственные инфанты!
БАР. Ибо нефиг пренебрегать психотерапией!
РПП. Но давайте мы не будем их шеймить!
БАР. Ладно…
хором. мы понимаем, принимаем и прощаем
всю боль и заблуждения наших старших товарищей
АВТО. Да вы совсем страх потеряли? Кулак, за порядком следишь?
Кулак делает движение к друзьям и вдруг внезапно раздетая шум смыва воды из туалета, торжественно выходит учитель.
РАС. О, наш супер-хироу вернулся! Мы спасены
РПП. Нет, но почему именно из туалета?
БАР. Концептуально…
СОШКА. Ну сейчас его, наконец-то, замочат…
В. Ю. Так это этот что-ли?
Т.А. В сортире прятался? Романтично!
учитель. зайди в гигантский супермаркет,
пройдись по гладкой поверхности пола,
посмотри на свои многочисленные
отражения в зеркалах и витринах,
лизни нефтяную кожу чудовищ,
купи ничто, прокатись по розовой
ленте либидинальной экономики,
почувствуй бесконечный черный лед
по ту сторону глянцевых декораций:
чуешь? этот спектакль начинался
никогда, а закончится — вовремя
БАР. Оргазм!
РАС. Криндж!
РПП. Терпимо…
В. Ю. Он че под кайфом?
АВТО. Нет, пап, он всегда такой…
Входит Тело
ТЕло. Этот театр начинался с появлением моего эмбриона
РПП. Ну это уже ту мач!
ДАНО. Ну, допустим, нашего эмбриона…
ТЕло. Нет, но уж если я здесь персонаж — Тело, отвечаю за телесность…
РАС. Сейчас начнется что-то в духе Луиджи Пиранделло?
БАР. Ага, и еще на два часа…
РПП показывает как он вырубается и храпит
ДАНО. Это не важно вообще! Тело, иди сядь там где-нибудь со всеми, мы сейчас, наконец-то, во всем разберемся!.. (Человеку в нефтяной балаклаве) И ты тоже сядь уже! Не мельтеши! Мы приберем тут весь этот ваш хаос, всю эту чертову маниакальность… Мы напугаем страх, мы заставим ужас поджать свой хвост…
РПП. О, вот это нормальная тема пошла!
В.Ю. достает пистолет и направляет на учителя
РАС. Да вы издеваетесь!
В. Ю. Раз уж такой разговор пошел, надо правильно все позиции расставить, солнышко
Тарас. Семь тяжелых лет в этом безвыходном заточении мне не казались так длинными и страшными, как эти последние испытания. Но все от Бога.
БАР. Оскар в студию!
ДАНО. Да убери ты к херам свою зажигалку!
Дано отбирает пистолетик В.Ю. и отбрасывает его в сторону.
кулак. Хера се она борзая!
ДАНО. Просто посиди тихо!
В.Ю. послушно садится.
ДАНО. И ты тоже, пожалуйста…
Учитель садится.
СОШКА. Не на тех я лошадок ставку сделал…
Тишина.
Т. А. Ну, все «Жанна Д’Арк» включилась. Последнее слово перед казнью. Слава тебе господи, наконец-то!
Тарас. Боже мой, какое грустное явление — обезображенный безумием человек! Бешенство с каждым днем становилось все слабее и слабее. Зато и силы быстро исчезали. После долгого задумчивого, умного взгляда губы едва слышно произнесли мое имя. И слезы ручьями хлынули из просветлевших очей. Тихий плач перешел в рыдание, в такое душу терзающее рыдание, что я и не видел, и дай господи не видеть никогда так страшно рыдающего человека.
Пустота.
ДАНО. ну что же вы замерли, дети, бегите!
бегите из этой страшной школы
сколько бы вам не было лет,
что там маячит впереди перед вами?
что это дышит, как плоть и стонет:
чувственный лабиринт желаний!
бегите так быстро, чтобы обогнать смерть
и так медленно, чтобы отстать от себя,
от своего я и по дороге забыть кто бежит:
кто это приближается к желаемому?
кто это счастлив на эту секунду?
чем дольше продлится это забвение,
тем дольше мы останемся взрослыми,
тем дольше в наших руках будет не власть,
но сила — возможность менять события;
это не истина, не знание, не инструкция,
это всего лишь реплика какого-то персонажа,
в каком-то спектакле, говорящий её
забывает себя на время и растворяется,
становится множественным проводящим телом,
языком, способным распробовать невыносимое
и поцеловать, и выжить, и отдать энергию
всем и никому, такая вот супер-способность
такая вот невозможная интенсивность
20 августа 2024
[1] РПП — расстройство пищевого поведения
[2] РАС — расстройство аутического спектра
[3] БАР — биполярное аффективное расстройство
[4] ПРЛ — пограничное расстройство личности
[5] ПТСР — посттравматическое стрессовое расстройство
