Введение

Интенсивное развитие ряда философских направлений, претендующих быть материалистическими, новейшие из которых самоопределяются в качестве спекулятивного реализма, ставит ряд вопросов о размежевании с предшествующими формами материализма — а также о возможности наследования проблематик. В целом классификация материализмов, предложенная А.Ветушинским в книге "Во имя материи" и последующем курсе лекций, подрывает расхожее представление о существовании какого-то единого материализма, существующего чуть ли не со времён Демокрита и Эпикура, чьи воззрения лишь задним числом были переоценены как материалистические. Согласно концепции А.Ветушинского, материализм возникает изначально в 17-м веке как гипотетическая позиция, противоположная спиритуализму в трудах Г.Лейбница, и лишь впоследствии принимается как самоопределение новоевропейскими материалистами, такими как Жюльен Офре де Ламетри, автор трактата «Человек-машина». При этом первый, или антиспиритуалистический материализм самоопределяется по вопросу материальности либо нематериальности души и её связи с телом — то есть в связи с тем, что получило впоследствии название психофизиологической проблемы.

Второй, или антиидеалистический материализм, учреждённый К.Марксом и Ф.Энгельсом, предполагал в качестве своего предмета взаимосвязь естественно-научных познаний и общественных отношений, претендуя на их познание и преобразование, выразившееся в двух крупнейших в мировой истории социальных революциях: Октябрьской и Китайской. Наконец, спектр материалистических идей, возникающих в послевоенный период, и достигающий пика в момент экономического кризиса 2008-го года, давшего старт спекулятивному реализму, характеризуется, согласно концепции А.Ветушинского, антиобскурантистской направленностью, подвергая критике такие представления как антропоцентризм, геоцентризм, теоцентризм и тому подобные метафизические идеи, в известной мере сохраняющиеся в старых версиях материализма. Так, антропоцентричной, а следовательно и обскурантистской в этом отношении является позиция молодого Маркса в тексте «Экономическо-философских рукописей 1844 года», позиция Эвальда Ильенкова или Георга Лукача, отрицавших диалектику природы и рассматривавших человеческих субъектов как особый, исключительный род сущего, противостоящий всем остальным явлениям природы.

В этом отношении представляется желательным и перспективным встать на точку зрения не какого-то одного из двух имеющихся на сегодняшний день материализмов — нисходящего антиидеалистического или восходящего антиобскурантистского — а на точку зрения различия между ними, тем самым открыв пространство их самоопределения и взаимной деконструкции. При этом материализмом I здесь и далее будет называться марксистский или диалектический материализм в его критическом измерении, самоопределяющийся в отношении множества позиций, трактуемых как различным обрзом идеалистические и метафизические; тогда как под материализмом II здесь и далее будет пониматься спектр материалистических позиций структурного марксизма, структурного психоанализа, фундаментальной онтологии, шизоанализа, деконструкции, теории систем, модального реализма, теории множеств, спекулятивного реализма и ксено/киберфеминизма, им наследующего: Л.Альтюссер, Ж.Лакан, М.Хайдеггер, Ф.Гваттари и Ж.Делёз, Ж.Деррида, Д.Льюис, А.Бадью, Р.Бхаскар, К.Мейяссу, Г.Харман, Л.Брайант, Й.Г. Грант, Р.Брассье, А.Джонстон, Й.Регев, А.Ветушинский, Д.Харауэй, С.Плант, К.Малабу и др. В целом, расщепление между материализмом I и материализмом II конгруэнтно расщеплению между должным и возможным как полюсами требования и желания в шизоанализе — а также полюсам минимального проникновения и максимального прилегания в коинсидентологии.

1. Агностицизм и гносеологический оптимизм

С точки зрения материализма I философские мировоззрения делятся прежде всего на две группы: агностицизм и различные формы гносеологического оптимизма. Согласно первому, мир частично или полностью непознаваем, тогда как согласно второй позиции, мир в основном познаваем. Здесь сразу же видна противоречивость и непоследовательность агностицизма, ведь когда утверждается, что “мир непознаваем” — то тем самым уже уже высказывается суждение о том, что одно из свойств мира было познано, а именно его свойство “непознаваемости” — и тем самым агностицизм опровергает сам себя. Ведь если бы мир был действительно непознаваем, то о нём вовсе ничего было бы нельзя узнать — не только, познаваем он или нет, но даже то, как он выглядит. Но поскольку мы непрестанно ощущаем различные проявления действительности вокруг себя, и знаем, что ощущаем — то уже из одного этого ясно, что мир вполне познаваем, а агностицизм тем самым, ошибочен. В целом, возникновение и развитие разного рода агностических идей связано с доведением до абсурда философского скептицизма, имевшего место ещё в Древней Греции у Пиррона. Слабость такой абсолютистской позиции привела к развитию более методических и конкретных форм скептицизма у более поздних скептиков, в частности, у Секста Эмпирика. новоевропейский скептицизм связан опять же с абсолютизацией картезианского метода радикального сомнения в британской эмпирической философии от Локка к Беркли, Юму и Канту. Позиция последнего представляла колебание между материализмом, т.к. он признавал существование ноуменов, или вещей-в-себе — и агностицизмом, т.к. он утверждал их непознаваемость. Последующие направления агностицизма, такие как феноменология, позитивизм и их полемическое обобщение в качестве корреляционизма у Квентина Мейяссу, проявляют тенденцию к абсолютизации субъективного фактора познания и игнорированию теоретических и экспериментальных методов, отрицая объективное существование действительности тем или иным способом.

Примечательно, что способ самоопределения материализма I здесь, как и по остальным критериям, является негативным: доказательство истинности собственной позиции всегда опосредовано доказательством ложности противоположной, представляемой как предметная данность. Тогда как собственные положения материализма I обыкновенно не высказываются в позитивной форме, скрываясь за тончайшим образом нюансированной критикой враждебных учений. В этом смысле диалектико-материалистическая философия, как и большинство предшествовавших ей направлений оправдывает психоаналитическое определение театра из–за спущенного занавеса.

2. Рационализм и иррационализм

Следующая дихотомия проходит между иррациональной и рациональной, то есть религиозной и светской картиной мира. Все религии, начиная с магических суеверий типа шаманизма, анимизма и тотемизма, которые до сих пор держатся среди племён Африки, Латинской Америки, Австралии и Океании, Крайнего Севера — а также среди необразованных слоёв городского населения всех стран, и заканчивая теми заумными схоластическими догмами, которые выдумывали и продолжают до сих пор выдумывать доктора богословия на университетских кафедрах, учат о мистических, потусторонних духах, ангелах, богах, которые открывают истину о человеческой природе и о смысле жизни в видениях и пророчествах, не признавая верховенство разума в процессе познания.

Светская картина мира во всех своих разновидностях предполагает, что мир познаётся разумным, естественным, а не сверхъестественным, и не чудесным способом.

Впрочем, люди ещё в древности заметили, что влияние магии распространяется только на тех, кто в неё верит, или вообще склонен к разного рода внушениям. Так, древнеримский философ Цельс пишет: “Некий египетский музыкант Дионисий, с которым мне случилось встретиться, сказал мне относительно магии, что она действительна лишь по отношению к необразованным и развращенным людям, а на людей, занимавшихся философией, она никакого действия произвести не в состоянии, так как они своевременно позаботились (создать себе) здоровый образ жизни [VI, 41].” Написанная во II веке, это высказывание сохраняет свою актуальность до сих пор. Можно добавить, что здоровый образ жизни подразумевает в данном случае единство телесного и умственного здоровья.

Религиозные верования магизма и шаманизма опровергаются в наши дни как исторической наукой, так и экспериментально: 3 марта 2008 года в прямом эфире индийского телеканала маг-тантрик Пандит Суриндер Шарма взялся доказать, что с помощью своих магических сил сможет убить своего оппонента — президента научного общества «Rationalist International» Санала Эдамаруку. Два раза в течение суток, по несколько часов подряд тантрик пел разные заклинания, совершал разные обряды и ритуалы — но так ничего и не добился: Санал Эдамаруку остался жив и здоров. А профессиональный идеалист вынужден был заявить, что у него ничего не вышло, поскольку рационалиста «охраняет неведомое и очень могущественное божество».

3. Солипсизм и субстанционализм

Третья дихотомия касается самостоятельного существования мира за пределами отдельного сознания. Судя по тому, как отвечают на этот вопрос разные философы, выделяют две основные позиции: солипсизм и субстанционализм. Первые утверждают, что за пределами их сознания ничего нет — а мы с вами, им, стало быть, только кажемся, то есть являемся их галлюцинацией. Вторые утверждают, что окружающий нас мир существует на самом деле, а не только в нашем сознании, то есть имеет в своей основе какую-то Субстанцию. Всякому разумному человеку совершенно ясно, что учение солипсистов является нелепым — тем не менее, оно существует до сих пор в смягчённых формах: солипсистами, или субъективными идеалистами являются, если довести до логического конца их позиции, прежде всего различные позитивисты, они же аналитические философы, а также феноменологи, герменевты, волюнтаристы, виталисты и тому подобные субъективистски настроенные метафизики. Что опровергает мнимое разделение на аналитическую и континентальную философию, демонстрируя более фундаментальное разделение между адекватной и неадекватной философией.

4. Плюрализм, дуализм и монизм

Четвёртая развилка касается вопроса о числе субстанций. В предыдущем вопросе мы выяснили, что субстанция — то есть самосущая основа мира, вообще существует. Следующие вопросы направлены на конкретизацию этого “вообще”, и первый из них о том, каково число субстанций. Исторически сложилось, что на этот вопрос существует три варианта ответа — “одна”, “две” и “много”. Соответственно, философские учения в соответствии с тем, какого из вариантов придерживаются их последователи, подразделяются на монистические, дуалистические и плюралистические. В новейшей европейской истории есть интересная ученическая последовательность трёх буржуазных философов, которые придерживались этих трёх точек зрения — это Рене Декарт (дуализм), Бенедикт Спиноза (монизм) и Готфрид Лейбниц (плюрализм). Всякий, кому интересны их учения, может с ними ознакомиться, поскольку их книги переведены на русский язык, и имеются в общественном доступе, и в библиотеках, и в интернетах — тем более, что их книги полезны для развития ума, и написаны хорошим литературным языком. Что касается ответа на вопрос о числе субстанций — то он очевиден: субстанция одна, что является научно доказанным фактом, благодаря наличию законов сохранения, действие которых ясно показывает, как единая субстанция меняет формы: вещество, энергия, пространство, время, и т.д. Остальные субстанции должны быть отброшены нами по принципу Оккама, как излишние сущности, как в своё время была отброшена идея флогистона, призванная объяснить процесс горения; или как философская идея бога, призванная объяснить возникновения мира у одних философов (например, Ньютон или Декарт), или существование нравственности (например, Иммануил Кант, выдумавший на этом основании теорию “категорического императива”, о несостоятельности и вреде которой будет сказано в дальнейшем).

5. Формализм и диалектизм

Пятая дихотомия касается логики бытия субстанции — формальной или диалектической. Согласно виду логики выделяют два типа систем мысли: метафизические и диалектические соответственно. Метафизики берут все явления и категории как строго изолированные, односторонне. Так, первый выдающийся философ-метафизик Парменид учил, что “бытие есть, а небытия нет совсем”. Недальновидность, ограниченность подобной точки зрения заметил уже современник Парменида — Гераклит Эфесский, первый выдающийся философ-диалектик, а Гегель развивает эту критику во всех своих книгах, особенно в Науке Логики. В первой же главе он ясно показывает, как нелепо и нерационально брать бытие и ничто как абсолютные противоположности — когда они являются таковыми лишь в абстракции, а в действительности непрестанно переходят друг в друга, так что вся бесконечная природа представляет собой процесс Становления, то есть перехода ничто в бытие и бытия в ничто. Метафизик рассуждает подобно тому человеку, который учил, будто есть только два цвета: белый и чёрный, а остальных цветов совсем нет. Действительность свидетельствует нам об обратном, каждодневно демонстрируя многообразие и взаимосвязь как цветов, так и всех остальных явлений, опровергая метафизику и подтверждая диалектический метод познания мира.

Вместе с тем следует отметить, что и самой метафизике присуще некоторое многообразие, сообразно типам ошибок, характерных для них, о чём я пишу в статьях "Критерии метафизики" и "О метафизике и идеологии". Дальнейшее исследование этой темы подводит к необходимости составления перечня списков критериев метафизики по мысли различных философов, в соответствии с первыми четырьмя правилами метода Декарта.

6. Идеализм и материализм

Шестая дихотомия, которую также называют “основным вопросом философии” — хотя мы уже убедились, что ему предшествует по меньшей мере пять ничуть не менее важных и философских вопросов — затрагивает природу субстанции: является ли она материальной или идеальной. К счастью, на этот вопрос также легко ответить всякому образованному человеку — ведь мысль не существует без материального носителя, скорее наоборот, мысль всегда является определённой формой материи, будь то физиологический электро-химический процесс в нашей нервной системе, или буквы на той или иной поверхности, и т.п. Что касается материи — то её можно видеть намного чаще неразумной, чем сознательной, или по меньшей мере сознательной в очень и очень малой степени.

Идеализм, таким образом, может быть сведён к вере в существование ни на чём не держащихся поверхностей без толщины, сверхъестественным образом летающих между вещами либо в потустороннем мире, и составленных из какой-то сверхъестественной субстанции — «Идеи», не имеющей с материей ничего общего. Отдельные идеалисты, наподобие Беркли, утверждали, что действительных вещей вовсе не существует, и что весь мир состоит из мгновенных образов без отображаемого ими предмета, которые посылает бог в души людей, парящие где-то в астрале. Но тем самым Беркли опять же вынужден допустить существование пространства и объектов в нём, то есть сохранять минимум материализма как минимум истины, необходимый, чтобы утверждать хоть что-то.

Материализм напротив, трактует поверхности вещей как зоны процессов отражения, так что при столкновении одни объекты способны отражаться в других, сообщая их поверхностям некоторые свойства своих поверхностей, то есть форм. Таким образом, материализм предполагает некоторое диалектическое противоречие:

а) Не существует форм без субстрата

б) Формы способны менять субстраты

Или, иначе говоря:

а) Всякая форма абсолютно зависит от субстрата как такового

б) Всякая форма относительно независима от конкретно данного субстрата

Каковое противоречие разрешается в процессах отражения, то есть в переходе форм с одних конкретных субстратов на другие.

7. Материализм созерцательный и деятельный

Исходя из этого мы можем провести ещё одно различие, а именно — различие между созерцательным и деятельным материализмом. Созерцательный материализм состоит в признании того факта, что источником наших ощущений является материя, а не что либо иное, что её формы отражаются в иных объектах вообще и в наших органах чувств в частности. На этом созерцательный материализм останавливается.

Деятельностный материализм дополняет познание мира сознательной деятельностью по его преобразованию. Суть дела не в том только, что наши органы чувств воспринимают отражения окружающей действительности, а в том, что мы сами как части бесконечной материи, способны отражать наши представления в деятельности. Иначе говоря, действительность, отражённая нами в инструментальной деятельности и обсуждении её хода, фиксируется в качестве представлений как объектов общественного сознания, свойства которых через деятельность отражаются обратно в мире. В этом смысле и следует понимать ленинскую фразу о том, что «сознание человека не только отражает объективный мир, но и творит его».

Идеалистическое искажение этой фразы связано с представлением о сознании как чём-то оторванном от окружающей действительности, как самопроизвольном источнике целей и ценностей, что выражается в психологических и экономических «робинозонадах», к которым сводится как неолиберальная экономика, так и "аналитическая философия сознания".

Вывод

Итак, в ходе наших рассуждений мы получили таблицу, в которой семь философских направлений являются тупиковыми, а семь других следуют друг за другом, и приводят нас к какому-то восьмому, в качестве положительного результата. Как мы можем назвать философскую систему, согласно которой мир является рационально познаваемым, существующим независимо от сознания, единым, движущимся диалектически, материальным и изменяемым? Диалектико-материалистическим монистическим миропониманием, или Марксистско-Ленинской философией, если использовать её историческое название, по именам тех выдающихся философов, которые впервые её сформулировали и применили для объяснения и преобразования мира.

Согласно марксизму, всякая философия существует не в безвоздушном пространстве, а в обществе, и потому всегда выражает интересы тех или иных классов. Так, например. религиозное учение древних египтян выражало интересы египетских рабовладельцев: фараонов, жрецов и разных бюрократов. Средневековая схоластика создавалась церковниками, и выражала интересы феодалов, будь они светскими или религиозными. То общество, в котором мы живём — не исключение: так, философия позитивизма, постмодернизма, открытого общества и тому подобные — выражают классовый интерес либеральной части буржуазии и её клиентов; философия традиционализма с её националистическими и религиозными вариациями выражает классовый интерес консервативной части буржуазии и её клиентов. И либеральная, и консервативная философии являются идеалистическими, так как не основываются на научной картине мира; также они являются реакционными, так как не заинтересованы в качественном преобразовании общества на рациональных, научных принципах. В отличие от них, марксистско-ленинская философия выражает классовые интересы пролетариата и примыкающих к нему групп интеллигенции и трудящихся, которые заинтересованы в качественном преобразовании общества, а по этой причине — и в материалистической философии, которая бы давала верное миропонимание.

Такое указание на классовую сущность реакционных философий — существенное дополнение, следующее из определения материализма I как деятельностного, а не созерцательного. Перед марксистским материалистом стоит задача не просто преображать, а преобразовывать мир. Следовательно, критика метафизических идей как ложных всегда будет дополняться их критикой как идей вредных, антиобщественных, тормозящих научно-технический и социальный прогресс.

Вместе с тем такое самоопределение материализма является не единственным. У него есть альтернатива в виде антиобскурантистского материализма по классификации Ветушинского. Аспекты его самоопределения и их релевантность мы рассмотрим в следующей статье.