Оргазмы напоминают мне о детстве. Постыдное наслаждение, я пытаюсь его подавить, но у меня не получается. Я не могу подавить ни эти волны удовольствия, ни этот нарастающий стыд, сладкий и тягучий.

Мне 6, или 7, или 8, перед сном я представляю сцены с подобием секса с разными людьми, с взрослыми, со своими ровесниками, я еще ничего не знаю о пенетрации. Меня мучает это чувство. Родители как всегда оставили меня одну, я разделась и села на медведя, трусь об него своей маленькой пизденкой.

Чем труднее терпеть ужас, тем он желаннее.

Вагина приобрела свое самосознание в мои пять лет.

Садик

Из бачка унитаза без остановки течет вода, здесь очень душно и темно. Он ненамного старше меня, его маленькие пальцы бороздят мою вульву, слегка заходят внутрь, но совсем чуть-чуть. В темноте виден его заячий рот, отблескивают стеклянные голубые глаза, в которые мне страшно смотреть, и я жмурюсь. Я испытываю отвращение и стыд, но моментами проскальзывает удовольствие, которое я пытаюсь подавить. Не смогла.

Иногда во время тихого часа он меня раздевает, будит других, чтобы все посмеялись. Я притворяюсь спящей и чувствую, как он медленно и аккуратно стягивает с меня трусы, в его движениях улавливается желание потрогать мою пизденку. Он позволяет себе слегка коснуться.

Они не смеялись, но обходили меня стороной. Одна девочка говорила мне, что лучше бы моя мать умерла. Потом она поправила себя, она сказала: «Мама у тебя хорошая, лучше бы умерла ты». Если я что-то говорила, она отвечала мне, что меня никто не спрашивал. С тех пор я предпочитаю молчать. Я нашла несколько лет назад ее вк и написала то же самое, было приятно. Я бы сделала это снова.

Меня забирает из сада дедушка, он работает на хорошо оплачиваемой работе, на тот момент у него какой-то крутой телефон с крутыми рингтонами. Мой мучитель заинтересовался этим телефоном, мой добрый дедушка разрешает ему поиграть. Маленькой мне больно, но она ничего не сказала. Они никому тогда ничего не сказала.

Он выпускается из сада, я слышала, как его мать говорила воспитательнице, что она с ним не справляется. Мальчики посильне периодически душат его, прижимая к стене. Я услышала, что его отправляют в кадетское училище.

Его больше здесь нет, но девочки решили продолжить его дело. Родители купили мне милые трусики с принтом зайчика, который рисует краской какие-то надписи. Мне очень нравились. Я готовлюсь к дневному сну и переодеваюсь в пижаму. Девочки замечают забавный принт на моих трусах. Они требуют им показать, я отказываюсь, они зажимают меня в угол и силой пытаются снять пижамные штаны. Вовремя зашла воспитательница и их разогнала.

С подростковых лет, когда мастурбация уже легитимизирована, я долго не могла понять, почему я не могу дрочить, почему мне так страшно. Я со всех сторон слышала, как женщины восторженно рассказывают о мастурабции и о своих нестерпимых оргазмах. Я чувствовала, как обделена. Меня мучило постоянное возбуждение, которое я не могла никуда деть. Я винила свое тело, я чувствовала себя бракованной до тех пор, пока не вспомнила эти детские игры в свои 20 лет.

Я расскажу обо всем психиатрке, она скажет мне: «Ну, а что такого, он же ребенок, все дети в этом возрасте так делают». Я возразила, она поправила себя, сказала: «Ну да, это же не по согласию, похоже, что у него уже тогда диагноз был».

Мне всегда неловко рассказывать о своей истории. Меня, ребенка, насиловал ребенок. Мне часто кажется, этого недостаточно, чтобы считаться жертвой сексуального насилия.

Дача

Каждое лето я проводила на даче с бабушкой и двоюродной сестрой. У меня был гиперфикс на лилипутах, и мне нравилось представлять, что вокруг дачи их поселение. В цветах из клумбы живут привилегированные, особые лилипуты, чуть попроще лилипуты — в полевых цветах, все остальные — на земле. В зависимости от своего статуса они питались нектаром или ягодами, передвигались на насекомых. Менее привилегированные слои лилипутов перемещались с помощью пыльцы одуванчиков. Я им в этом помогала, пытаясь дуть на одуванчиковый пух посильнее.

В свое одиннадцатое лето я стала женщиной, а лилипуты покинули свое поселение навсегда. К деду приехал его друг, точная его копия. У него была собака, старая, с длинной, запутавшейся шерстью овчарка с проблемами с желчным пузырем. Как только он увидел меня, он сказал, что у меня очень красивые глаза, оленьи. Я чувствовала, что симпатична этому мужчине, и не понимала, как мне реагировать. Наверное, мне должно быть приятно, думала я тогда. Я выходила из бани, ничего не подозревая, как обычно небрежно накинула полотенце на голое тело. Я же еще ребенок. Полотенце не смогло скрыть очертания только формирующейся груди, кажется, еще были видны уголки моей лысой вагины. Он сидел на крыльце, ждал меня. Он смотрел на меня, не отрываясь. Я убежала, а мои мокрые тапки пищали, будто отвечали на надрывающийся лай его собаки.

Холодная вода обжигала мои руки, а ветер развивал волосы, пока я в тазу стирала свои трусы. Пекло солнце, под ногти и в разгрызанные заусенцы забивался детский порошок, и я не могла вынести этого запаха. Вместе с собакой он сидел на крыльце и пристальной за мной наблюдал.

Наконец-то он уезжал. Кто-то упомянул, что мне ещё 11. Он удивился и сказал, что думал, что мне 14.

Первый секс

Седьмой класс.

Спустя пару месяцев мой интернет-парень признается мне, что на самом деле является девушкой и скидывает фотографию своих очень длинных волос. Сначала я плачу, затем принимаю. И ее, и себя. Круглыми сутками мы секстимся и мечтает о будущих детях, в скайпе она передо мной дрочит и надрываясь стонет, моя вагина сейчас лопнет, но я не могу до нее дотронуться.

Спустя пять месяцев ежедневного секстинга мы с ней встретились. Она выглядит не так, как на фотографиях, грубит официантке, но я стараюсь не заострять на этом внимание. Уходим в туалет ресторана, она прижимает меня к стене и очень быстро расстегивает пуговицы на моей рубашке, одна из них отлетела. Я не успеваю нащупать свое желание, но любопытство берет надо мной вверх. Первый поцелуй, она пенетрирует мой рот, очень грубо засовывая в меня свой язык. Я сижу у нее на коленях, она ебет меня пальцами. Мне больно, но я терплю. Все меняется так быстро, теперь она стоит на коленях и лижет мою пизду. Она делает паузу. От яркого света ее глаза и мои выделения у нее на губах блестят, я дотрагиваюсь пальцем до ее рта, вытираю его, чтобы самой себя попробовать. «Соленая.», — игриво и уставше она произносит.

Нас прервали.

Аутинг и кража

Выплаканные опухшие глаза, вой, контроль, крик, пренебрежение, панические атаки, страх, много страха, чтение переписок, фейковые аккаунты, посещение психологов, которые говорили, что со мной все нормально; кнопочные телефоны, брезгливость, пощечина, школа и репетиторы, первый маленький селфхарм.

Я очень плохо все это помню.

Но недавно я вспомнила, что в тот период мать постоянно спрашивала меня, о чем я думаю. Я всегда придумывала какой-то безопасный ответ, но она мне не верила. С перекошенным от презрения и злости лицом она обвиняла меня во лжи.

Помню кое-что еще. Всего случившегося было недостаточно, и нас обокрал младший брат матери, изнеженный, избалованный, как она считает, лаской их родителей, которая не досталась ей. Отчего он, конечно, и подсел на наркотики. Пропали материнские шубы, украшения, планшеты и еще какая-то техника, но остался спрятанный от меня мой айфон. Дядечка меня пожалел. Правда, заподозрили в кражах меня и мою девушку.

Приехала полиция с криминалистом, весь дом был покрыт серым, словно пепел, веществом. Я реву во время всех процедур и оформлений, кажется, что мои глаза и лицо уже превратились в кипяток. Все косо на меня смотрят, а дядюшка-криминалист тихо по-дружески говорит, чтобы я старалась сохранять лицо, если уж сделала что-то нехорошее.

Но никто из них, конечно, не догадывался, что я плачу от страха, я боюсь, что родители узнают, что я их не послушала и до сих пор общаюсь со своей девушкой. Весь следующий день я вытирала эту полицейскую пыль со слезами на глазах.

Время шло, и я бросила свою девушку уже по другим причинам. Родители до сих пор делают вид, что ничего не было. Я влюбилась тогда в первого встречного парня за кроху внимания, казалось, он дарит возможность сбежать от квир-мира, взамен на которую я текстом дрочу его подростковый хуй, лишь бы она осталась. Я ловлю его на том, что интересна ему только своим ночным текстовым телом и симпатичным лицом. Еще немного, и тело станет земным и теплым, и он сможет им возобладать, но моя наблюдательность его замыслы порушила. Мое лицо слишком грустное, и вместо оправданий он говорит, что общение со мной угнетает, но выебать грустную девочку, наверное, все равно приятно.

Я убеждала себя, что я гетеросексуальна, я оправела, я отказалась от своих феминистских взглядов, а женщины теперь стали моими конкурентками за внимание мужчин.

ς๏φикς родилась в Москве в 2001 году. Закончила НИУ ВШЭ (2024). Исследовательница gender studies, прозаица. Ведет канал monstrous motherhood.

Выпускающая редакторка — Аня Кузнецова