«… если еда Иезабели есть ваш Бог,

тогда пусть стошнит вас, когда вы её едите»

(Иоанн Златуст, из «Послания

Константинопольскому собору

403 года»).

Семитское слово «ханаан» одного ностратического истока с дравидо-тамильским «анангу» — «мучение», «переживание», «страх», т.е. «внутренняя сила, находящаяся в предметах, вещах, людях». Высокая гора, морской берег также обладают анангу, а также дикие животные, воины. Бывает анангу как жестокая, так и опасная. Неопасные существа также обладают анангу. Анангу часто обозначает божество или злого духа, нападающего на молодых людей, она разрушительна, но и благодатная, требующая постоянного ритуального контроля и подчинения воле человека, а не наоборот. В более поздний период термин «анангу» вытесняется санскритским «шакти».

Тот же ностратический (бореальный) корень обнаруживаем в древнескандинавском ygg «страшный» (связанный с нем. Angst) и балто-славянским «яга» (чеш. jeze, jezenka, jezinka; литов. jega «сила, мощь», pajegti «мочь»; латв. jega «разум, сила, смысл», jegt «понимать» [1]). Скандинавское ygg известно как эпитет бога Одина и присутствует в названии Мирового Дерева Иггдрасиль («Конь Игга»). Это дерево укрыто влагой со вкусом мёда и листья, которое ест мифическая коза Хейдрун (Гудрун), питающая своим молоком со вкусом мёда погибших в бою воинов.

Структура относительно мифологического Мирового Древа Жизни обнаруживается с определенной чёткостью: плоды из него доступны только трансцендентным существам, тем, кто не дотронулся к плодам из другого дерева — Познания Добра и Зла. В ином случае, последнее рассматривается как преступление, наказанием чего есть тлучение от ранее допущенных плодов.

«Только плодов дерева, которое среди рая, сказал Бог, не ешьте их и не прикасайтесь к ним, чтобы вам не умереть». Плод в подлиннике — это peri, слово, означающее потомство, выводок, детей или наследников.

В связи с этим возникает соотношение значений «проступок» > «вина» (ср.: укр. "вина", но др.-инд. vana — "дерево"; валл. gwaith "делать", "осуществлять" (> «причина»), но валл. coeden «дерево»; латин. culpa, др.-ирл. cоl “Sunde, грех”, “Blutschande, кровосмешение”, но ирл. caill «лес», нім Holz; и.-е. *ker- «делать», «осуществлять» (укр. «кара» — «наказание»), но латв. cers «куст» (тот же корень в укр. «черешня»); др.-инд. rna «виноват (в действии)», но нем.диал. Ron «ствол дерева»; др.-англ. wite “Strafe, наказание, кара, мучение, пытка, терзание”, “Pein”, но др.-англ. widu «лес»; рус. «у-прекать», «у-прёк», но и.-е. *perku- «дуб» (литов. Перкунас «бог грома», с идолом в виде дуба); др.-перс. pars- «наказание, кара», “Pein, агония, мука, страдание”, но др.-верх.-нем. fereh «дуб»; осетин. axxos «причина», но др.-англ. ak «дуб»; укр. «кара», но др.-прус. karige “mountain-ash, рябина”, совр. панджаби kars «дуб» [2].

Параллелью библейской традиции — (Бог говорит): «Не едите из него, и не дотрагивайтесь к нему — чтобы вам не умереть (ибо тогда не будут доступны плоды из Дерева Жизни)» — (Но Змей утверждает:) «Умереть — не умрете (сразу)!… и будете вы, словно Боги, знающие добро и зло» (Быт., 3:2-5), — в мифологии доколумбовых индейцев Америки будет: «Змея спросила: “Не хочешь ли ты меня отнести? — Как же я смогу? Ти такая тяжелая! — Нет, я легкая! — Но ты такая большая! — сокрушался человек. — Да. я большая, но я легкая. — Но ты полна рыбы… — Если ты меня тнесешь, я отдам тебе всю рыбу, которая внутри меня…» [3]. Удивительно, что в последнем пасаже К. Леви-Стросс не увидел здесь мотива «искушения” принципом «иметь» (to have).

Анализируя ближневосточный образ Змея, А. Мень указывает, что он связан с представлениями об существе низа, коварства и в то же время грозно-могущественного. Змея подкрадывается незаметно, жалит внезапно, она владеет завораживающей силой. В древних космогониях воплощает «Бездну», был богом плодородия и одновременно — уничтожения и хаоса. В библейском предании богоотступничество ассоциируется с языческим искушением и Змей как атрибут богов плодородия стал символом зла, сопротивления истинному Богу. В «Апокалипсисе» «древний Змий», Дракон и Сатана — синонимы. Об этой силе Иисус Христос говорит как о «князе мира», с которым он пришел сразиться. Святое Писание именует Сатану «отцом лжи» и «человеко-убийцей», ибо обман, ложь в гигантских масштабах стали орудием против «высшей Правды». «Будете словно боги», — говорил Змий и искусил, обманув человека [4].

Змея, свернувшаяся в круг, якобы, как знак плодородия, изображался на брачном фартухе у славян. Также беременные носили его перед родами, чтобы мужское потомство было здоровым и сильным [5]. В антропоморфной пластике Триполья-Кукутени чётко выделяется образ беременной женщины со змеёй, находящейся на животе, якобы, по мнению учёных, охраняющей плод во чреве женщины [6]. У каракалпаков оберег «онгирмоншак» (o’n’irmonshaq) в виде подвеска, носимой чуть ниже пупа, — важнейшая принадлежность свадебной одежды. Полагают, что внешний вид её повторяет купола мечетей и мазаров. Верхняя часть обязательно украшена резьбой и зачастую позолочена. У некоторых образцов имеются вставки небольших кораллов или бирюзы. Нижняя часть оснащена узорчатым ободком («шашак»; shashaq) со множеством небольших цепочек, каждая из которых заканчивавется тиснёным лепестком или бубенцом.

Именно здесь, по нашему мнению, раскрывается тайна символики змея. И помогает в этом экзегеза церковно-славянского эквивалента понятия «змей» — «ГАД» (прасл. *gadъ < і.-є. *guodh- / *guedh-) и происходящие из него рус. «ГАДКИЙ», «ГАДОСТЬ», которому родственно сербо-хорв. "гад" – "отвращение", "тошнота"; ниж.-луж. gad "отрава", "ехидна", "гадюка"; литов. geda "стыд, срам", др.-прус. gid-an- "срам"; ст.-англ. cwed "дурной", "плохой"; ср.-верх.-нем. quat "грязь", нім. Kot, нем.диал. Kit "грязь", нидерл. kwaad "злой, гадкий"; др.-инд. gatha "песня, речь", авест. gatha "песнопение". Английское сленгове cat "тошнота, извергать то, что съедено" восходит к корню, представленого в тохар. А kat- "выбрасывать, разбрасывать" (ср.: греч. skedannymi "выбрасывать, разбрасывать") и "разорение, гибель, крах" [7] и ранне-и.-е. бином КХ-ТХ- (где Х – любой гласный) > греч. kata, хетт. katta «сверху вниз (отсюда слово “катастрофа”), то, что извергается» [8].

Слово «гад» указывает на то, что ведет себя аналогичным образом: «растягивается, как змея, извивается,как змея, кусает, как змея» (румун. se intinde ca sarpele, se zvircoleste ca sarpele, musca ca sarpele) [9].

Это ничто иное, как проявления тошноты в желудке. Собственно — утренняя тошнота, которой страдает большинство беременных.

Доктор Марджи Профет из Калифорнийского университета в Беркли считает, что эта утренняя тошнота имеет большое адаптационное значение и что развилась она в процессе эволюции для защиты развивающегося эмбриона от любых токсинов, которые могут оказатся в еде матери. Исследовательница отмечает тот факт, что большинство женщин страдает от тошноты и рвоты в первые три месяца беременности, т.е. тогда, когда формируются органы зародыша и ребенок в это время наиболее беззащитен даже от следов трав в диете матери. Утренняя тошнота вызывает состояние, при котором беременная вероятнее всего откажется от продуктов, в которых находятся природные токсины. Но вместе с тем она отдает предпочтение легкой низкотоксической диете из таких продуктов как хлеб, крупы, сыр, что, по мнению беременной, прекратит позывные к рвоте. Учёные установили, что у женщин, которые испытывают слабую тошноту, или не испытывают её совсем, выкидыши бывают в два-три раза чаще обычного, ибо обращаясь к устранению рвоты, этого защитного механизма, ничего не подозревающие женщины употребляют очень много продуктов, которые делают зло эмбриону на ранних стадиях его развития [10]. Например, придерживание беременными сырной диеты ведет к появлению у новорожденных ликостомии и липраббитии.

Таким образом, в период беременности тошнота-«гад» стала причиной того, что женщины искали спсобы избавиться от позывов к рвоте, вследствие чего токсины не выводятся из организма женщины, а наоборот, влияют губительно на зародыш. Символически эти «низкотоксические продукты» изображены как «плод из дерева добра и зла»: доброе — ибо не вызывает утреннюю тошноту, но зло — ибо губително для зародыша.

Е. Блаватская устами египетской богини Исиды провозглашает: «… Я была первая, открывшая смертным тайну пшеницы и ржи. Я та, которая подымается в созвездии Пса… Радуйся, о Египет! ты, бывший моей кормилицей» [11]. Но эта тайна для основоположницы теософии осталась неразгаданой, хотя она знала, что образ этой «сокровенной тайны» у семитов — демон-козел Азазел — есть «символом отделения», т.е. тошноты и рвоты. Поражает, что у ханаанеян Угарита едой для богини Асирату был сваренный козленок в молоке и масле и считается, что эта еда облегчает зачатие и роды в священном браке царицы [12]. У ацтеков Мезоамерики бог любви Тласольтеотль является одновременно и богом болезненных последствий любви, пожирателем экскрементов (Тлаэлькани), а отсюда — и богом шаманов, врачей, акушеров, дающих травы для прерывания беременности [13].

Первенец Евы Каин повторил грех своих родителей, которые попробывали запретное и этим своевольно изменили свою судьбу и судьбу потомков: Каин убивает Авеля, ибо тот стал творцом последующего состояния Каина — от его жертвы отвернулся Бог. Обобщенно, причиной бедствий стали рассматриваться деяния предков, из–за чего их не стоит почитать. Поэтому духи мертвых становятся злыми существами, которые всячески вредят живым. Отсюда нужно время-от-времени их «задабривать» и приносить жертвы, которые, как правило, подвешивали на деревьях.

Иными словами, можно констатировать, что образ «змея» маркирует важное для древнего человека отношение «человек <=> пища», которое стоит выше всех других и которое рассматривается как изначально данное, с «райских времен», от «духа-предка-тотема», и что извращение внутри этого отношения неминуемо приводит к ухудшению человеческого существования (от отношения между людьми до влияния на последующие поколения).

1. Петров В.В. Фольклор і проблема балто-слов«янської єдності // Слов»янське літературознавство і фольклористика: Респ. міжвід. зб. : Вип.5, 1970. — К.: Наук. думка, 1970. — С. 72.

2. Маковский М.М. Лингвистическая генетика. — М., 1992. — С. 65-66.

3. Леви-Стросс К. Структурная антропология / Пер. с фр. под ред. и с прим. Вяч. Вс. Иванова.– М.: Наука, 1983. — С. 241.

4. Мень А.В. История религии: В поисках Пути, Истины и Жизни : В 7 тт. / Предисл. С.С. Аверинцева. — М. : СП «Слово», 1991. — Т.1. — С. 146-147.

5. Валецкая Н.Н. О генезисе древнерусских «змеевиков» // Древности славян и Руси. — М. : Наук, 1988. — С. 209-210.

6. Памятники трипольской культуры в Северо-Западном Причерноморье / Патокова Э.Ф., Петренко В.Г., Бурдо Н.Б., Полищук Л.Ю. ; отв.ред. Л.В. Субботин. — К. : Наук.думка, 1989. — С. 25.

7. Маковский М.М. Английские социальные диалекты : Онтология, структура, этимология. — М. Высшая школа. 1982. — С. 44.

8. Андреев Н.Д. Раннеиндоевропейский праязык. — Л. : Наука, 1986. — С. 126-127.

9. Цивьян Т.В. Змея=Птица : К истолкованию тождества // Фольклор и этнография: у этнографических истоков фольклорных сюжетов и образов. — Ленинград: Наука, 1984. — С. 50.

10. Анжьер Н. Эволюция и болезнь // За рубежом. — Москва, 1992. ¬ № 5. — С. 20.

11. Блаватская Е.П. Тайная доктрина: Синтез науки, религии и философии. — СПб: Андреев и сыновья, 1991. — Т.2.Ч.1. — С. 461.

12. Шифман И.Ш. Культура древнего Угарита (ХIV-ХІІІ вв. до н.э.). — М. : Наука, 1987. — С. 70.

13. Бреле-Руэф К. Сакральная медицина (фрагмент) // Поликарпов В.С. История религий : Лекции и хрестоматия. — Гардарика : Экспертное бюро, 1997. — С. 296-297.