Театр будущего
Театр будущего
Когда впервые попал на инклюзивный спектакль, совершенно не понимал что это такое.
На сцену вышли люди «с особенностями» («с ограниченными возможностями», «с повышенными потребностями» — назовите, как хотите). Они играли в спектакле наравне с обычными артистами. И первые минут 15 я плохо видел происходящее, потому что полностью отдался их травме, умывался сентиментальными слезами по полной.
Но потом, глядя на происходящее, собрался и озадачил себя вопросами «а чего я собственно реву?», «мне что, показывают что-то грустное?», «люди не могут быть разными, у них не могут быть разные судьбы?», «или я настолько этически примитивный человек, что простое появление людей, именуемых когда-то
Собственно утихнуть мне помогли не только такие рассуждения с самим собой. Точнее эти рассуждения, как оказалось, были не только моими. Спектакль был так устроен и так развивался, что сам на эти мысли зрителей наводил. Сначала на сцене появились те, кто, скажем, не могут видеть, и ты, перенимая это на себя, полностью отдаешься во власть эмпатии. Но потом спектакль вовлекает тебя и показывает как и что можно видеть, когда ты не можешь видеть. И то, что ты пять минут назад воспринимал как тяжелое лишение, ты вдруг начинаешь воспринимать как возможность, как другой способ жить и выстраивать отношения с окружающим миром.
Тот вечер стал для меня полным потрясением. Меня раздражала эта излишне почтительная тишина в зале во время, меня раздражали какие-то светские разговоры об эстетике происходящего в антракте, меня раздражали излишне бурные, воспаленные и надрывные аплодисменты в конце. Во всем этом я, конечно, участвовал, что меня раздражало еще больше.
После этого часами, днями и неделями ходил и обдумывал множество разных вопросов.
Например, вспомнил, как в годы обучения нам дали задание написать эссе на тему «Является ли “Буря” Шекспира расистским произведением?»
Тогда я опешил от такой постановки вопроса. Что значит расистским? Это же Шекспир! Время было другое! Слова «расизм» еще вообще не существовало! Слова не существовало, а расизм вполне себе существовал. И неужели в то время не находилось людей, которые чувствовали, что что-то в их времени не в порядке? Что-то экзистенциально значимое?
Потом задумался о другом персонаже Шекспира, которого регулярно ставят на театральной сцене — легендарном мавре Отелло. Если его будет играть сегодня темнокожий артист — все в порядке. Но представить себе это несколько десятилетий назад немыслимо. Если его сегодня будет играть женщина? Тоже ничего страшного, хотя на планете до сих пор есть страны, в культуре которых такой «поворот» немыслим.
А если легендарного мавра будет играть белокожий мужчина, которого гримеры предварительно обильно намалевали ваксой? О, это в истории театра всегда было мыслимо и активно использовалось…
Но сегодня от одной мысли передергивает. Такой прием (если режиссер его преподносит «на полном серьезе») скорее вызывает брезгливое недоумение и массу вопросов к мировоззрению самого режиссера.
В общем, как видите, вопросы, которые циркулировали в моей голове, обнажили мою полную несостоятельность не просто как зрителя, а местами как человека. И я начал рыть и узнавать.
Сначала в России.
Про инклюзивный театр в последние годы активно пишут. Его активно обсуждают. Активно разбирают вопросы «а не спекуляция ли это на чужом “горе”?» От такой постановки вопроса невольно бросает в дрожь. Поскольку либо авторы подобных утверждений ни разу инклюзивных спектаклей не видели, либо все мы, как общество, находимся в глубоком прошлом, если нам хочется именно в таком ключе об этом говорить.
Потом начал общаться на эту тему с театральными знакомыми. И моя голова пополнилась массой историй с «изнанки». О том, как люди, выкидываемые обществом в зону «невидимого» и, следовательно, для них «несуществующего», получают вдруг возможность адаптироваться, социализироваться. Как простой выход на сцену, направленный софит и аплодисменты в зале делают их счастливыми в межгалактическом масштабе. О, эти истории вновь помогли моим глазам избавиться от большого количества запрятанной где-то в глубине влаги. Но понимания не прибавили.
И я начал смотреть в поисках ответов за пределы России, где меня ожидало два новых потрясения:
1) Оказывается, во всем мире инклюзивный театр находится в очень примитивных, зачаточных формах. Это явление там изучено гораздо меньше нашего, у них куда меньше примеров. Они конечно не опускаются в рассуждениях до «а не спекуляция ли?». Но и
2) Во всем мире инклюзивный театр не ограничивается участием в нем «инвалидов», людей «с особенностями», «с повышенными потребностями», «с ограниченными возможностями» (называйте, как привычно).
Мировые инклюзивные труппы включают и расовые, и национальные, и религиозные меньшинства, и представителей ЛГБТ, и гендерных нонкомфористов, и ярых последователей феминизма, и очень пожилых людей (также охотно выкидываемых обществом на периферию его внимания), и много чего еще.
Для нашего общества эти вопросы, видимо еще впереди. Но это не значит, что процессы не происходят. Наша страна обширная, на ее территории живут люди разных культур, разных национальностей, разных религий, разных убеждений. Но по нам так и не скажешь. Мы не интересуемся языками народов даже нашей страны, их обычаями, в последнее время стали особенно активно ненавидеть и враждовать на почве религий. Про ЛГБТ вводим какие-то нелепые законы на федеральном уровне. Куда уж нам до глубокого анализа расовых вопросов, проблем с которыми нам помогли избежать географические и исторические факторы.
И вот, благодаря этому, мне открылось важное.
Термин «инклюзивный» происходит, разумеется, от английского слова “inclusive”, что переводится как «включающий». Иными словами, инклюзивный театр — это театр, который включает в себя вопросы разных групп людей, охватывает проблемы разных индивидов, но никого не «исключает» (от английского антонима “exclusive” — эксклюзивный).
И все в миг встало на полочки.
Последний вопрос, который у меня оставался: «А чем инклюзивный театр собственно отличается от просто театра?». Иначе говоря, зачем это выделение в отдельный «жанр»?
Но тут разобраться стало сильно проще.
Одна из магистральных особенностей инклюзивного театра в том, что он не просто привлекает для участия представителей разных культурных и социальных групп, людей с физическими и ментальными особенностями. Он именно фокусируется на их реальности. Тут не просто темнокожий актер играет мавра, тут люди, отличающиеся от нас, делятся с нами своими историями с помощью театрального и драматургического искусства.
А уже их истории помогают нам замечать именно в себе и в окружающем нас мире то, что мы до этого замечать отказывались, не хотели или просто о чем не задумывались.
Иными словами, я для себя вывел формулу: «Инклюзивный театр — это театр, который именно на уровне своего манифеста, своего предназначения ставит задачу показывать на сцене различия людей и давать зрителю возможность видеть красоту этого различия вне театра, в жизни».
Разумеется, делает он это, как и подобает хорошему театру, самыми разными средствами — интерактивно, пластически, декламационно, музыкально — как угодно.
Позиция «включай, но не исключай» тут касается не только состава участников и затрагиваемых тем, но и художественных средств.
В связи с этим, инклюзивный театр, когда он только появлялся, часто именовали «театром будущего».
Но прошло время, и лично я хочу здесь заявить.
Это — театр настоящего.
Это театр — к которому во многом все долгие годы своей истории театральное искусство шло.
И весь другой театр, к которому мы так привыкли, который так нам симпатичен, он — уже «театр прошлого». Хотим мы этого или нет.
И, к большому счастью, хочу сказать, что у москвичей в ближайшие дни есть возможность в этом убедиться!
С 10-го по 13-е февраля в Центрe им. Вс. Мейерхольда пройдет фестиваль инклюзивного театра «ПРОТЕАТР».
Я еще с разгара осени смотрел на эти афиши и испытывал зуд под ногтями от желания как можно скорее перенестись в морозный февраль.
Меня постоянно обуревало желание как можно скорее всем про этот фестиваль рассказать.
Поделиться всеми своими открытиями и привлечь внимание к действительно очень важному процессу, происходящему в театральном мире. Но удержался, понимая, что никто за полгода ничего планировать не будет и к февралю благополучно забудет.
И вот дождался.
И в афише до сих пор есть билеты.
И их много!
Что с одной стороны меня жутко разочаровывает, а с другой — я могу сейчас вам все это смело рекомендовать, а не просто «красивые истории» рассказывать из места, куда никак не попасть.
Ну и когда вы узнаете стоимость билетов, вы будете приятно удивлены.
Итак,
10 февраля
Спектакль «
Африканский современный танец под электронику и ритуальный вокал. Его исполняет компания Unmute из Кейптауна — профессиональная танцевальная труппа плюс молодые люди с ампутированными конечностями.
Подробная информация и билеты от 600 (!) до 1800 рублей тут:
http://meyerhold.ru/iz-pod-pepla-ashed/
11 февраля
Спектакль «Онегин» (ИТС «Круг», Россия) и «Рождение памяти» (Exim Dance Company, Великобритания).
Единственный русский спектакль в афише фестиваля — музыкально пластический, за которым с небольшим перерывом следует танцевальный спектакль британской компании EXIM, где участвуют три профессиональных артиста и танцовщик с сильнейшим гиперкинезом (он почти обездвижен). Тем не менее вместе они создают общее поле коммуникации.
Подробная информация и билеты (от 1350р до 1800р) остались тут:
http://meyerhold.ru/onegin/
12 и 13 февраля
Спектакль «Буря» (Германия)
Где исполнители с ментальными особенностями переосмысляют классическую пьесу Шекспира о гневе, мести, прощении и любви.
/А мне по иронии судьбы предоставится еще один шанс задуматься «Является ли “Буря” расистским произведением?»/
Подробная информация и билеты от 600 (!) до 1800 рублей тут:
http://meyerhold.ru/burya/
Организаторы обещают масштабные обсуждения спектаклей, их эстетических задач и эволюционных процессов, которые они внутри нас запускают.
А для студентов билеты на мероприятия по специальному тарифу — 350₽.
Сказать, что буду всех очень рад видеть, с друзьями, знакомыми, знакомыми знакомых — это не сказать ничего.
У меня просто есть мечта: чтобы как можно скорее эта приставка «инклюзивный» отпала и мы все, просто произнося слово «театр», имели именно инклюзивный театр в виду.
И я убежден, что так оно и будет, что оно уже так во многом и есть.
Поскольку, не буду бояться тут прозвучать пафосно и честно признаюсь, что вообще не знаю зачем ходить в театр, если не ходить в такой театр.
