I.

Абсолютное тождество — совпадение субъективного и объективного, порожденного и порождающего, становления и застывания, Единого и Множества, бытия и сознания. Из этой концепции будет исходить Гегель, называя разумное действительным, а действительное разумным. Ильенков еще позднее скажет о том, что в мышлении, в сознании слиты воедино и реализованы на высшем уровне все законы бытия материи, а трансцендентность сознания — выход за его собственные пределы — заключены в осознанном действии, возможности быть тем, чем оно само «в себе и для себя» не является. Все это — мысли с точки зрения философии тождества. «Бытие абсолютного тождества есть вечная истина» (СФ, с. 40).

Абсолютное тождество — это бытие, понятое как бесконечное становление снятых форм, продуцирование застывшего, порожденного, где порождающее — сам Абсолют, бесконечный и непосредственный, не поддающийся осмыслению, не обладающий сознанием (без-сознательный), но лишь сознанием (единичным и конечным) ухватываемый. Впрочем, ухватываемый лишь отчасти, ведь, со времен первой «Критики» известно, что полагание в мышлении безусловного возможно лишь в «трансцендентных идеях», обособленных от эмпирических применений разума; такие идеи могут быть лишь попыткой конструирования чистого априорного понятия, всегда слишком «замутненного» и слишком опосредованного присутствием сознания во внешнем мире.

Наличное, данное бытие, отпадающее от этого незримого Абсолюта и лишь благодаря этому схватываемое — суть то, что проистекает из реального, где реальное — природа, мыслящая сама себя, с точки зрения «натурфилософии», полагающей природу «не как продукт, но как продуктивность и продукт одновременно» (НСН, с. 183), то есть, как порождающая не «что?», а «кого?»: как порождающая Разум. Порождающая разум природа, этим же разумом изучаемая, опосредуемая, преобразовываемая в актах сознательных действий, возносящих продукт порождений бытием-становлением единичностей на новую ступень.

«Абсолютное тождество не может быть снято как тождество» (СФ, с. 41) — и это очевидно, исходя из того, чем оно является (а оно, по Шеллингу, суть все). В этом абсолютном тождестве, (в самом первом «А = А», так известном в немецком идеализме) природа должна в самом начале, истоке своего Бытия как бытийствования (мирствования) стать для самой себя объектом, что возможно лишь благодаря раз-двоению, появлению Двоицы, расщеплению, различию, делению самой природы: природы как субъекта, который делает самого себя объектом своего познания, и природы как объекта, как в виде мирствующего мира, так и в виде сознающего себя самосознания, сознания, которое способно замечать себя. Взгляд, направленный на самое себя дает первое «безусловное» знание о себе как о «себе, равному себе»: самотождество. И для того, чтобы узнать об этом тождестве, необходимо противопоставить себя себе, что делается возможным только в сознании, способном на акт рефлексии, на способность отразить себя самое, отразить мысль в мысли, схватить схватываемое (Лейбниц, Уайтхед). Таким образом, Одно разнесено как Два, оставаясь в себе самом, абсолютная непрерывность при абсолютной разнесенности. «Устойчивое пребывание продукта немыслимо без постоянного его воспроизведения. Продукт следует мыслить в каждый момент уничтоженным и в каждый момент вновь воспроизведенным. Мы видим, собственно говоря, не пребывание продукта, а только его постоянное воспроизведение» (НСН, с. 197). Становление — это не просто «движение» или «отпадение», но также и непрерывное воспроизведение вещью себя самой через активное сопротивление внешнему, всему остальному вне вещи. Такое утверждение вещи в ее абсолютном тождестве себе самой мыслимо до тех пор, пока противоположенность вещи всему остальному представляет собой выход вещью за собственные пределы, отход на определенную онтологическую дистанцию от себя и возвращение назад к себе самой. Это утверждение — продуктивность бытия и продуктивность вещи, через которую бытие, природа, существует в себе и для себя в существовании для себя самой этой вещи.

«Во всякой продуктивности, и только в ней, действует абсолютная непрерывность» (НСН, с. 195). Субъектность-продуктивность соотнесена с непрерывностью-непосредственностью-не-раз-личенностью творчества, воображения, рефлексии как мысли-о-мысли, с мышлением вообще. Продуктивность ставится Шеллингом в отношения связи с конечностью / бесконечностью скорости, понимаемой в духе интенсивности в современной континентальной философии. Как интенсивность входит в метафизику? Как одно из свойств бытия в его предметности, как компонент бытия-предметом самого бытия, а, следовательно, мысля о бытии, как это делает метафизика, философ мыслит и об интенсивности в том числе, пускай на первых порах и бессознательно, полагая непосредственно, через растворение в других аспектах предметности бытия в ходе их конструирования в мыслительном синтезе.

Продуктивность и порожденный ею, опосредованный, от-граниченный от Всего продукт пребывают в отношениях смещений и смешений: (1) продуктивность и продукт могут быть слиты воедино; (2) они могут поменяться местами; (3) одно может быть уничтожено, а другое останется и наоборот; (4) оба могут быть уничтожены, разрешившись в тождестве в бытие-неразличенное, разрешившись в переходе от Нечто к Ничто; (5) они могут возникнуть одновременно или наоборот — одно может ждать другое неограниченное количество времени (как ждала неорганическая природа своего разума, который познает ее: «Первое покоящееся животное представляет собой уже полностью вышедшую из себя самой Землю; а с самой совершенной мозговой и нервной массой развернуто ее самое внутреннее и самое чистое, что Земля может как бы принести в жертву Солнцу» (СФ, с. 172). Самопринесение себя в жертву = выходу за свои собственные пределы, утверждение своего бытия через не-бытие или неизначальное относительно своей природы бытие: действительность через неистинность, неистинность — как свойство разума мыслить и, соответственно, действовать.).

«Природа повсюду противопоставляет разнородное разнородному, для того чтобы сделать возможным величайшее разнообразие явлений. Однако вместе с тем она хочет, чтобы в этом разнообразии господствовало единство, в этой борьбе — гармония; она желает, чтобы разнородное стремилось связаться с разнородным и только в связи с ним становилось целым» (ИФП, с. 271). Космос существует лишь через «полемос», непрерывную борьбу, разно-образие (раз-ность образов, раз-несенность образов). Абсолютное вечно познает само себя, продлевая свою материю, заключая ее в застывшие формы и познающее их же, вечным образом превращая себя в своей целостности, в реальное и виртуальное или наоборот — творя из виртуального, достигшего «онтологически приемлемой» интенсивности, интенсивности, обеспечивающей вторжение в материальное через разрешение себя, как формы, в сущность.

II.

Первое единство, известное сознанию — это единство всеобщности космоса, тождественного самому себе через различие составляющих его вещей (и конституирующих его в его субстантивности). Второе — обратное движение этих вещей на уровне родов (на уровне особенного!) ко всеобщности Абсолюта-неразличимости. Подчиняясь абсолютному тождеству, тело в своем динамизме полагает свою особенность и в этом, как было сказано выше, его единство со Всем, от которого оно отделено полаганием себя в присутствии в качестве особенного. Третье единство — единство бесконечной сингулярности и оконеченного бытия, Целое как Одно в его «абсолютной идеальности».

Вечное существует через вещи, и это существование как раз представлено непрерывным с-быванием третьего единства: «Форма объективирования бесконечного в конечном, воспринимаемая только как таковая в различенности, как форма явления в себе, или сущности, есть плоть, или телесность вообще» (ИФП, с. 296). Явление же всегда возможно как движение гетерогенезиса, как производства различии в становлении бытия в себе, «вталкивающего» материю в определенного рода формы, полагаемые как горизонты вещей. Абсолютное объективировано в триединстве (см. лемму к п. 70 «Философии искусства»): материя, разумность и чистая бесконечность (материя, форма и Абсолют сам для себя и в себе, соединяющий материю и форму как ритм (чистое, формальное, не-движущееся, но наличное как организация) и ритурнель (как движение, как шаг)). Отсюда и интерпретация Шеллингом жизни как синтеза, совпадения, наложения абсолютного на ограничение, то есть трансцендентального (общего) на «Это» (эмпирическое, единичное); наложения инвариантного-атрибутивного, формообразовывающего, на акцидентальное-вариативное, о-единичн-ивающееся. «Абсолютное, следовательно, полагается как абсолютное только посредством того, что, хотя в единичном оно полагается с количественным различием, но в целом — с безразличием» (СФ, с. 53). «Первое бытие» безразлично в смысле своей неразличимости, непроизводимости, не-произведенности, поскольку его существование мыслится просто как начавшее себя, но не в связи с пресловутой внешней причиной — речь о внутреннем движении, об особого рода самодвижении, продуктом которого — этого самодвижения — стало различие, актуализировавшееся в единичных вещах.

Бесконечность актуализации единичных вещей дана в (1) бесконечности ряда познавательных актов (со стороны субъекта), (2) бесконечности становления самой материи как бесконечности ее движения, скачков, разрывов, развитий, свитий, повторений, различений, возникновений, существования Во время и До, потенций будущего существования, (3) наличии бесконечного количества новых истинных предметов (в их бытии для себя), соотносящихся с (1) как постоянные встречи субъекта как познающего и действующего и объектов, ниспровергающих им уже-познанное, уже знаемое, замкнутое, оформленное, систематизированное, заставляя субъект постоянно пересматривать как основания своего знания, так и конкретное содержание знаний, принуждая его постоянно не знать.

Бесконечная имплицированность единичностей, постоянное углубление складки, все же обладает пределом, но такой предел полагаем только в чистом понятии, поскольку, как было сказано ранее, представляет собой трансцендентальную идею Абсолюта, в который конечный разум бросает, словно в колодец, камни познания, никогда не слыша стука о дно. И это закономерное следствие такого броска, ведь, в этом случае, человек не стоит перед эпистемической ситуацией: он представлен (пред-по-ставлен) к онтологическому событию, к горизонту, данному присутствием, положенному границей между единичностью-особенностью и всеобщностью, между порожденным и порождающим. «Абсолютное знание есть не то, в котором субъективное и объективное объединены как противоположные, а только то, в котором целиком субъективное является целиком объективным и наоборот» (ИФП, с. 134). Именно поэтому абсолютное знание буквально не-мыслимо: абсолютное тождество можно помыслить лишь схватив сознанием все, что ему противо-положено, но такое все для сознания, естественно, недостижимо, иначе, достигнув его, оно стало бы тождественно бытию вообще и, мысля себя, одновременно себя не мыслило бы, сознавая — не сознавало бы, уничтожая себя до появления (хотя, как мы видим, появление предшествует уничтожению, иначе не появлялось бы буквально Ничего).

III.

Познание как свободная творческая деятельность конечного субъекта, заброшенного в мир, должна пониматься исключительно количественно, с ограничениями, мерами, как ограничениями в актах рефлексии, так и со вполне конкретными физическими ограничениями, на которые наталкивается субъект в ходе своей познавательной деятельности, встречая их в мирности мира. Тут изначальные границы моей субъективности как бы пребывают в отношениях параллелизма с границей бытия, его горизонтом, тем, что мы созерцаем как мир вообще, не имея возможности увидеть мир вообще не для нас, а для себя (осознавая потенциальные масштабы различий этих двух миров — нашего «жизненного мира» и мира как мира для себя). «Мир независим от меня, хотя и положен лишь посредством Я, ибо для меня он основан лишь на созерцании других интеллигенций, общий мир которых есть исконный прообраз, совпадение которого с моими представлениями только и составляет истину» (СТИ, с. 423).

Вспомним здесь Витгенштейна: «Мир независим от моей воли». Если Витгенштейн выступает против Шопенгауэра (будучи также его верным учеником — ведь именно опровержение учителя является свидетельством того, что ученик учителя сколько-нибудь перерос), то концепция Шопенгауэра — как раз одна из форм реакции на философию природы и философию сознания самого Шеллинга. Воление всегда направлено на внешний объект, и в этом волении, как утверждает Шеллинг, сам объект и становится для меня внешним: воление суть интенция, а интенция — суть направленность, направление, движение, вектор, нацеленность-на. Такого рода воление материально как процесс в мозгу субъекта, а этот процесс, как бы мы его ни рассматривали, всегда отличен от того, на что он направлен или о чем он «направлен» (в контексте содержания мысли как мысли-о).

Идеальный мир как «третий мир» (по Попперу), на самом деле является все тем же «первым миром», т.е. реальным, действительным миром, коль скоро сознание существует в природе, ей тождественно и природой же целесообразным образом создано (произведено ее деятельной частью, отражающей в этом творении саму себя). Сознательность природы — суть тождественность продукта духа (материалистически понятого как действия сознания) тому, из чего он продуцирует. Человек — всегда «человек мирообразующий», и в этом он — пресловутый «последний Бог», где под богом следует понимать человека, который сам себя отдаляет за бесконечный и недостижимый горизонт как человека, который станет, но которого нет сейчас. Это хорошо понимали Фейербах, Маркс и Хайдеггер. Это, буквально физически, ощущал Эвальд Ильенков, когда писал о человечестве как о новой «огненной юности космоса», к объятиям которого он сам устремился раньше отведенного ему времени. Но, этого, к сожалению, не понимают многие современные критики немецкой философии.

Нет никакого второго и третьего мира, поскольку природа монистична в своей сущности, материальна, однако есть Первые и Вторые объекты как данность сознанию, элементу природы, известному нам «Завершению» ее продуцирующей деятельности, сознание как продукт вообще в его сущести. И Шеллинг, в отличие от Поппера, прекрасно понимает это единство, пусть и трактуемое в контексте его трансцендентальной философии, которую, как философию природы, сочли бы «ненаучной» или «устаревшей» в наши дни. В мире как мире вообще и для себя, в мире как бытии, не бывает ничего независимого, поскольку все взаимосвязано, «повязано» цепью непрерывных переходов, развития, свития, становления, уничтожения, возникновения и существования. Чтобы воспринять знание как знание, «третий» мир как «Третий», должно существовать сознание, способное воспринять этот мир в измерении смысла, но все это — измерение смысла, третье-¬мирность, Мыслящий субъект — все это существует как продукт одной и той же деятельности, деятельности, понятой не в субъективном смысле, а деятельности как тотальности, «всеобщей деятельности» (Гегель) мира.

Шеллинговские игры депотенцирования и чистых актуализаций потенциальностей, распределения, метаморфозы, застывания, становление, непокой, движение — все это проявления космологической тотальности, представляющей собой единую сущность-продукт слития воедино необходимости и свободы. Эта тотальность дана в присутствии сущего в сознании и познании, как отражение сознаваемого и познаваемого, как «божественная магия», особого рода «энергейя», отраженная в действии, мысли, языке. Образ мира отражен в каждом творении от потенции к акту, в движении разделения, упорядочения, исключения беспорядочного (как противостояния энтропии), препятствующего творению и мышлению. Самоощущающее бытие — это бытие, соединяющее в себе необходимость и свободу как необходимое осуществление свободы, т.е., бытие как становление, положенное в вечность.

«Над словом восходит дух, и дух есть первая сущность, которая соединяет мир тьмы и мир света и подчиняет себе оба начала для того, чтобы осуществиться и стать личностью» (СЧС, с. 147).

Высший триумф истины — действительное осуществление этого восхождения, выступления из разделенного, обособленного, застывшего и недвижимого, отражение всех вещей в их истине, свободе и своеобразии, органической упорядоченности сообразно их месту в мире.

* * *

И вершиной этой тотальности, восхождения духа, высшим триумфом самоощущающего, самосознающего и творящего бытия является человек.

Сокращения (в порядке появления в тексте):

СФ — Шеллинг Ф.В.Й. Изложение моей системы философии. СПб.: «Наука», 2014.

НСН — Введение к наброску системы натурфилософии, или О понятии умозрительной физики и о внутренней организации системы этой науки (Шеллинг Ф.В.Й. Сочинения в 2 т. Т. 1. М.: Мысль, 1989. — с. 182-226)

ИФП — Шеллинг Ф.В.Й. Идеи к философии природы как введение в изучение этой науки. СПб.: «Наука», 1998.

СТИ — Система трансцендентального идеализма (Шеллинг Ф.В.Й. Сочинения в 2 т. Т. 1. М.: Мысль, 1989. — с. 227-489)

СЧС — Философские исследования о сущности человеческой свободы и связанных с ней предметах (Шеллинг Ф.В.Й. Сочинения в 2 т. Т. 2. М.: Мысль, 1989. — с. 86-158)