20 января в галерее «Триумф» состоялось однодневное событие «Premium Class Triumph 2016» Алексея Таруца. Проект рассматривает авторитарность креативных индустрий и проблематику производства опыта, связанного с потреблением событий как символических единиц культурного обмена. Посетителям галереи было предложено поделиться впечатлениями от произошедшего.

Вадим Рутковский, журналист:

«Давно не пребывал в таком замешательстве, как по завершении «Premium Class Triumph 2016». Пришел, как назначено, к 19.30, подхватил бокал с вином, посмотрел видеоработу — или пародию на нее? (хотя фрагментик с человеком, который «врезался в видео», ничего). Когда закольцованное видео начало третий круг, переместился в пространстве, стал смотреть на прибывающих людей — ни одного знакомого лица, надеялся обнаружить признаки секретного перформанса — вроде, нет. О, музыка с подземного этажа «Триумфа» — добрый знак, что-то начинается; новые рейвы, на которых мы не будем? Ближе к восьми вечера заскучал — по-прежнему ноль знакомых, из–под земли все так же «стучала прямая бочка»; попробовал медитировать, уставившись в одну точку — не получилось, попробовал слоняться по периметру красного этажа — быстро надоело. Нет, я выдержу испытание пустотой, я не стану ныть, что в contemporary art граница между искусством и его профанацией бывает прозрачна; скоро что-то случится. Или нет? Еще минут 20 спустя потерял счет времени и подумал, что страдаю от своей пунктуальности. Достал телефон, стал переписываться с Кариной Караевой — и тут открылся путь вниз. Спустился среди первых, немного удивился тому, что сцена с автором-исполнителем уже окружена людьми в верхней одежде — вряд ли в гардеробе номерки кончились, но ведь для ключевого момента перформанса это как-то бедно, нет? Из смс Карины узнал, что она смотрит трансляцию на «Афише». «Поёт? — пишет Карина. — Ничего не слышно». «Поет, — отвечаю я. — Но тоже ничего не слышно — в смысле, слова нрзбр». Еще пара реплик — и зрители потянулись к выходу. Оказалось, это все. «Я тебя вижу», — последний смс Карины за время перформанса. Попал в документацию — и то дело».

Андрей Паршиков, куратор:

«Алексей Таруц, долго метавшийся в мучительных поисках выхода художника за пределы креативных индустрий и выстраивания определенной дистанции, зазора после этого побега, ближе всего подошел к этой цели в проекте «Premium Class Triumph 2016». Предыдущие его попытки осмыслить место искусства вне системы коммерческого производства образов выглядели наивными и недостаточными, укорененными не в самых современных теориях и не прожитые самим автором. Сейчас он нашел безотказный прием обнажения и максимальной искренности, против которого у когнитивной системы бесконечного метания картинок и знаков и формирования визуального мира вокруг потребителя приема попросту быть не может, так как с такими простыми хтоническими силами она не способна работать. Музыкальный перформанс художника, в котором, безусловно, прослеживались моменты самолюбования (и здесь это совсем неплохо), позволил зрителю увидеть очищенные, выкристализованные эмоции автора, которых критически не хватало в его рассуждениях о тех самых креативных индустриях. Получилось очень модно. Благо, возраст позволяет».

Саша Mademuaselle, фотограф:

«Томительное ощущение ожидания, когда болит спина и ноги, когда не можешь присесть и единственное развлечение это пить вино, от которого на утро будет болеть голова, сменилось ощущением радости от неожиданности происходящего внизу. Леша пел великолепно! Очень понравились люди, которые будто попали туда случайно. Они совершенно не понимали, что происходит, но от этого все равно не переставали снимать на телефон, переодически переспрашивая друг друга: «Что это?» Отдельно понравились охранники, не менее недоумевающие от того, что происходит внизу. Ну и очень крутой рекламный щит на галерее».

Алексей Таруц, художник:

«Желание прозрачности токсично. Вероятно, это побочный эффект попытки выстраивания современных горизонтальных отношений. Прозрачность коррумпирована креативными индустриями, на ней легко паразитировать и играть с доверием аудитории. Медиация же старается вытеснить все остальное. Медиация события сама стала событием. Что происходит с позицией зрителя при таком положении вещей? Как прожить без референса? Где обнаруживает себя замешательство, когда любое общение колонизируется креативным маркетингом, таргетингом, push уведомлениями? В «Триумфе» мне интересно было создать такую ситуацию, которая была бы лишь отчасти контролируемая и которая выставила бы зрителя напоказ самому себе. Ведь зритель часто выкинут из системы институциональных отношений по поводу искусства.

Сверху принты и видео, а под землей ночной клуб — что еще нужно? Сегодня клубная вечеринка как событие — одна из обыденных и наименее претенциозных форм производства сообществ.

«Триумф» — элитная галерея современного искусства в Москве, с премиальным топовым продакшеном. Премиум класс обозначает только качество ивента, которому можно довериться. Люди, появившиеся во втором отделении ивента — заранее приглашенные сорок пять человек, окружавшие меня во время десятиминутного концерта и получившие гонорар за производство (и потребление) культурного контента, отделяли меня от всех остальных гостей, приглашенных. Мне нужна была максимальная экспозиция, поэтому во время выступления мы оставили яркий свет для того, чтобы показать иную точку обзора тем, кто считает себя зрителем, на самих себя. Они оставались вне и внутри события почти синхронно.

Неловкость всегда обладает скрытым паранормальным потенциалом, а искусство стерильного стейтмента часто занимает область где-то между политической пропагандой и обещанием исполнения желаний. Я ничего никому не обещал».

Андрей Шенталь, критик:

«Искусство не предвосхищает политических изменений или экономических катастроф, но лишь воспроизводит структуру общественных ожиданий. Перформанс Алексея Таруца «Premium Class Triumph 2016» совпал с очередным обвалом рубля и тщательно скрываемой паникой. В этот вечер однодневная поп-ап выставка, обыгрывающая саму событийность галерейных открытий, объединяла гостей в художественное сообщество. Но непринужденное общение на площадке, тесно связанной с сырьевым угаром нулевых, сопровождалось тревожными низкочастотными звуками музыки, доносящимися из подвального помещения. Участникам предлагалось принять их за подпольный рейв и нагнетать ощущение саспенса. Так что же сейчас произойдет? В ожидании самого ожидания посетители спускались в подвал, где художник исполнял свой диджей-сет на границе с саунд-поэзией. Эта инсценировка не была случайностью, потому что именно возрождение рейв-культуры стало одним из симптомов текущего кризиса. Через несколько минут событие подошло к концу; отыграв свои роли художников, критиков и кураторов и оставляя пустые бокалы, статисты последовали обратно на мороз, чтобы вновь стать субъектами экономических отношений».

Мария Крамар, куратор:

«Помните один из первых вирусных роликов про пельмени “Боярские”? Там Брюс Уиллис говорил: «А я знаю Михаила Боярского лично. Он вообще не похож на пельмени. Он носит такую же шляпу. Я вообще не понял, что произошло». Вот и я не очень поняла и полагаю, автор именно этого и добивался.

Алексей Таруц потихоньку расшатывает галерейные, клубные, институциональные форматы, играя с медиацией, как ему вздумается (массовку нанимает, роли раздает, в секрете все держит), меняя роли художник — предложение — медиатор (куратор?) — зритель. Здесь как раз и поднимается автором вопрос о том, как нам научиться мыслить искусство по-другому? Действуя строго в рамках спекулятивного реализма, относительно нового и модного направления в философии (как раз оперирующего антикантианской эстетикой), художник ставит под вопрос корреляционистские отношения зрителя и автора (а это имеет отношение к онтологическому вопросу и неодетерминистской теории, что в свою очередь связано с критикой антропоцентризма, что в свою очередь безусловно является сегодня серьезной темой)».